Даже если он лжет ей каждым своим словом, она не желает знать об этом. Она хочет только любить его – любить и надеяться, что когда-нибудь он тоже ее полюбит. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ – В этом году у нас все получалось просто замечательно.Джек сидел за обеденным столом, раскрыв свою конторскую книгу и выложив на полированную поверхность монеты в четыре столбика разной высоты.– С урожаем мы еще не закончили, – заметил Мозес.– Тем не менее, – сказал Джек, поочередно взглянув на Мозеса, Сару, Люка и Клари, – я решил сделать выплату заранее. Праздничные торжества по поводу официального открытия канала наступят совсем скоро, и вам, наверное, захочется купить себе что-нибудь. В конце года мы произведем окончательный расчет, и каждый получит свою долю полностью.– Я бы не отказалась от новой шляпки, – сказала Сара. – Мозес говорит, что в Богемия-вилидж есть женщина, которая продает шляпки и шали. Он видел ее, когда последний раз был в городе. А Мозесу нужна праздничная рубаха. В общем, я поеду с ним, когда он отправится торговать нашими овощами и фруктами.– Вот, это ваше. – Джек подвинул один из столбиков Мозесу, второй Саре, третий Люку, а затем сгреб четвертый, совсем небольшой в сравнении с другими. – Клари, ты не очень долго живешь на Эфон-Фарм, но эти деньги, несомненно, заработала.Клари настолько удивилась, что без возражения взяла протянутые им монетки. Продолжая сидеть на своем месте, она молчала, пока Сара, Мозес и Люк не ушли.– Я не могу это взять, – произнесла она, оставшись наедине с Джеком.И выложила монеты на стол. Поднявшись со стула, он накрыл ее руки ладонями со словами:– Ты честно заработала каждый пенни.– Заработала чем? – воскликнула она и тут же залилась краской под его нежным добрым взглядом.– На этой ферме всем известно, как много ты сделала, – сказал он. – Это справедливая плата за твои труды. Почему ты упрямишься, Клари? Я плачу Саре за работу, и она не видит в том ничего дурного.– Сара же не спит с тобой, – пробормотала она.– Я хочу, чтобы у тебя были собственные деньги. Я заплатил тебе лишь за работу в поле и по хозяйству. Что касается прочего, это остается строго между нами, и я никогда не смог бы вознаградить тебя за то, что ты делаешь лично для меня. Разумеется, я вовсе не собираюсь расплачиваться деньгами за самые лучшие, самые сладкие часы моей жизни. – Он крепко сжал ее руки. – Думаю, ты не вполне понимаешь, как много значишь для меня. Ты поразительно быстро вошла в мое сердце, избавив меня от ужасного одиночества. Клари, я возношу молитву, чтобы ты не возвращалась в свой мир, потому что не смогу без тебя существовать.Она смотрела на него сквозь пелену внезапно пролившихся слез. Никогда еще не был он так близок к признанию в любви. Губы ее приоткрылись, молчаливо приглашая его к поцелуям, но он покачал головой.– Я не буду целовать и обнимать тебя, пока не разрешится это недоразумение. Перед тобой лежат деньги, которые ты заработала честным трудом. А сладкие мгновения нашей близости не имеют никакого отношения к повседневной рутине. Да, не имеют никакого отношения, – повторил он словно бы для самого себя, – но именно в них заключена вся моя жизнь, Клари. Я хочу сказать тебе… – Запнувшись, он покачал головой. – Нет, пока я ничего не могу сказать.Она поняла, что эта заминка каким-то образом связана с его таинственным прошлым и с клятвой, данной людям, с которыми ей, возможно, так и не доведется встретиться. Но она ни на секунду не усомнилась в искренности его чувств и ответила ему тем же, стараясь, по его примеру, не говорить лишних слов о любви.– Я не хочу возвращаться в двадцатый век, Джек. В том времени у меня никого нет. Все, кто мне дорог, находятся здесь.Голос ее дрогнул от волнения.– Благодарю тебя, дорогая.Она подумала, что ему стоит немалых сил сдержать свою страсть. И была за это благодарна. Если бы он сейчас повлек ее в постель, чтобы заниматься любовью, она продолжала бы спрашивать себя, сколько ей уплачено за работу и сколько за те вещи, которые они делали вдвоем по ночам. В глубине души она ругала себя за неспособность довериться мужчине. Не будь у нее такого несчастного прошлого, она навеки похоронила бы все свои сомнения.Когда Джек отпустил ее руки и углубился в конторскую книгу, она вышла из столовой, чтобы спрятать заработанные деньги в верхний ящик комода. Пока ей не приходило в голову, на что можно их потратить – даже новые наряды в связи с официальным открытием канала ее совершенно не привлекали. Джек привез ей из Филадельфии соломенную шляпку – взамен той, что так сильно пострадала во время столкновения с Иезекией Бартремом. У новой шляпки были широкие поля, вся она была украшена цветами и расшитыми бантиками. Кроме того, он преподнес Клари серые кожаные перчатки и крохотный кошелек на цепочке: она намеревалась обновить их в день праздничных торжеств – так же, как синее платье, но, разумеется, без кружевной косынки. Если будет холодно, она накинет на плечи шерстяную шаль – первый подарок Джека.Вспомнив, как ломился от вещей ее гардероб как раз перед свадьбой с Ричем, она лишь в изумлении покачала головой. Серое хлопчатобумажное платье удалось отстирать от следов пороха – спасибо Саре! Теперь его снова можно было носить, так что в будние дни Клари была вполне обеспечена одеждой. Для очень грязной работы она надевала комбинезон с ковбойкой, для приема редких гостей – чистенькое зелено-белое платье, а новое синее будет праздничным, выходным. Что еще надо женщине? Нет, она ни в чем не нуждалась – по крайней мере пока.– Вот от нижнего белья двадцатого века я бы не отказалась, – вздохнула она, разглядывая оборки на шляпке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95