Его дыхание щекотало мне ухо, – будто маленькое назойливое насекомое копошилось там.
– Я знаю, – вздохнула я. Все еще страдая, я чувствовала, как тепло его твердых мускулов потихоньку согревает меня.
– У тебя был трудный день, я не могу видеть, как ты страдаешь. – Он еще крепче прижал меня к себе. – Я думаю, что мы должны сократить нашу поездку.
Я грустно кивнула и стала смотреть в открытое окно автомобиля на проносившуюся мимо степь. Ее безлюдье и бескрайность усиливали чувство одиночества и потери. В лощине между деревьями клубился густой туман, как мои воспоминания об отце. Я снова стала смотреть на летящий под колеса асфальт; пейзажи, мелькавшие за пыльным ветровым стеклом, казались не столь выразительными и не так терзали душу. Чувство пустоты, которое я испытывала, больше не удивляло меня, теперь эта пустота казалась такой огромной, что даже общение с Дэвидом не могло заполнить ее.
– Я хочу завтра отвезти тебя домой, – сказал Дэвид бесцветным голосом. Я не возражала: так будет, наверное, лучше. Чем скорее я оставлю эти места, тем скорее смогу все забыть.
Я проснулась от шума кондиционера; горло пересохло, губы шуршали, как наждачная бумага. Кондиционер спасал от духоты, но вид незнакомой, плотно закрытой комнаты, в которую эта противно шумящая машина нагнетала холодный синтетический воздух, наводил тоску.
Я беспокойно ворочалась с боку на бок. Дэвид спал, как обычно, грациозно изогнувшись, с улыбкой красивого избалованного ребенка. Даже в самые напряженные дни, когда рынку акций грозил неминуемый крах и вся Уолл-стрит, казалось, сходила с ума, сон его оставался безмятежным, как у младенца; на его девственном лбу не появлялось ни единой морщинки, тогда как мой вдоль и поперек вспахивали глубокие борозды.
Потревоженный моим непрерывным ворочанием, Дэвид проснулся; веко с длинными ресницами приподнялось, и невинный ребенок, только что лежавший рядом со мной, мгновенно исчез, уступив место страстному любовнику.
– Ты прекрасна, Мэгги, – шептал Дэвид; его длинные пальцы гладили мои бедра через прохладные простыни.
До знакомства с Дэвидом я была совершенно неопытной девушкой, и своим бурным натиском он буквально ошеломил меня. Но будучи хозяйкой парфюмерного магазина, я общалась со множеством падших женщин милых созданий, употреблявших все средства, которые им были доступны, чтобы заполучить богатого любовника и заставить его расстаться с частью своих денег ради сексуальных забав с красоткой. Их откровения не прошли даром, и, повстречав Дэвида, я сразу поняла, что передо мной неординарный человек.
Он улыбался и сладострастно гладил мои ягодицы теплой рукой. Под ласками Дэвида я вскоре позабыла о своем пересохшем горле, о шуме кондиционера и о прочих неприятностях и переживаниях, которые посылала мне судьба.
Его губы скользили по моему телу, тонкие длинные пальцы сначала робко, а потом все уверенней и уверенней пролагали себе путь между моими бедрами. Как руки художника создают прекрасную статую, так его руки лепили сейчас статую моей страсти, собирая ее по крупицам в самых сокровенных местах моего тела.
Потолок поплыл у меня перед глазами, я ощутила покалывание в ступнях, которое становилось все сильнее.
– Иди ко мне, Мэгги, – прошептал Дэвид.
Он без устали ласкал мою грудь. Я погружалась в прекрасный чувственный мир, где были только Дэвид и я. Дэвид, близко-близко склонясь к моему уху, шептал мне ласковые слова, его дыхание нежно касалось моей кожи, возбуждая меня все сильнее и сильнее.
Мое тело напряглось, неудержимая страсть рвалась из меня, требуя удовлетворения.
– Ты моя , Мэгги, – выдохнул Дэвид, входя в меня. Как всегда, этот момент потряс меня. Волны страсти скользили по животу, вздымаясь все выше. Где-то вдали я услышала странный звук, напоминавший голос какой-то неведомой мне птицы; я не сразу поняла, что это мои собственные стоны.
Мы жадно ласкали друг друга, и мое тело ныло сладкой дурманящей болью; неповторимые слова любви волшебной музыкой звучали в моих ушах.
Я видела, как светится в полумраке его влажное от пота тело; казалось, что этому безумию не будет конца...
Некоторое время я неподвижно лежала в его объятиях, потом медленно открыла глаза. Мягкий свет падал мне на лицо, легко проходя сквозь завесу шелковистых волос, волшебным ореолом окружавших прекрасное лицо Дэвида. Этот свет, хотя и очень слабый, почти ослеплял меня... впрочем, виной всему была, конечно, красота мужчины, лежавшего рядом со мной. Но не настолько я была ослеплена, чтобы не заметить характерного блеска в его глазах. Этот взгляд был подобен взгляду волка, еще не остывшего после удачной охоты. Этот голодный взгляд сказал мне, что скоро мой любимый вновь воспрянет, полный сил, готовый снова и снова дарить мне наслаждение. Впрочем, я не слишком опытна в делах любви...
– Хорошо тебе, дорогой? – спросила я неуверенно: на мгновение мне показалось, что он недоволен чем-то.
– С тобой? Всегда. – Его голос звучал так искренне, что я разозлилась на себя за свои сомнения.
Он страстно поцеловал меня в губы, его бедра снова заскользили по моим, наполняя меня любовной силой. Дэвид незаурядный мужчина, я не устаю повторять это!
– А ведь мы, кажется, собирались уезжать сегодня. – Дэвид мазал маслом аппетитную сдобную булочку. На мгновение прервав это приятное занятие, он наклонился над белой льняной скатертью, покрывавшей стол, и остановил на мне взгляд своих ясных голубых глаз. Венецианская комната «Арлингтона» – смесь розового, лилового и зеленого – проигрывала очарованию этих глаз, хотя и была оформлена с большим вкусом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96