Куинт его зовут.— Значит, он тоже был у нее в списке?— Похоже, из-за этого он и остался здесь, когда стачка кончилась.— Куинт до сих пор значится в списке?— Нет. Она мне говорила, что боится его. Он грозил ее убить.— В этом списке, кажется, в свое время перебывали все, — заметил я.— Ей стоило только захотеть, — сказал он, и это прозвучало серьезно.— Кто был последним — Дональд Уилсон? — спросил я.— Не знаю, — сказал Олбури. — Я про них никогда не слышал и ничего такого не видел. Шеф полиции велел нам проверить, не выписывал ли он ей чеков раньше, до вчерашнего дня, но мы ничего не нашли. И никто таких чеков не помнит.— Кто, по-вашему, был ее последним клиентом?— Я часто видел ее в городе с парнем по имени Талер, у него тут пара игорных домов. Кличка Шепот. Вы, наверное, про него слыхали.В восемь тридцать я расстался с Олбури и направился в гостиницу «Шахтерская» на Форест-стрит. За полквартала от гостиницы я встретил Билла Куинта.— Привет! — окликнул я его. — А я к тебе шел.Он остановился, оглядел меня с ног до головы и проворчал:— Так ты легавый.— Вот невезуха, — пожаловался я. — Иду тебя заарканивать, а тебе уже настучали.— Что ты теперь хочешь знать? — спросил он.— Про Дональда Уилсона. Вы были знакомы?— Были.— Хорошо?— Нет.— Как ты к нему относился?Куинт выпятил толстые губы, издал звук, словно рвется тряпка, и заявил:— Либерал он был паршивый.— Ты знаешь Дину Бранд? — спросил я.— Знаю. — Шея у него сделалась короче и толще.— Могла она убить Уилсона?— Запросто. Это уж точно.— Значит, не ты его убил?— Кто же, как не я, — сказал он. — Мы с ней вместе, на пару. Еще вопросы есть?— Есть, но не стану тратиться попусту. Ты же все равно соврешь.Я вернулся на Бродвей, нашел такси и велел водителю отвезти меня на Харрикейн-стрит, дом 1232. 4. Харрикейн-стрит Пунктом моего назначения оказался серый сборный домик. На мой звонок дверь открыл худой человек. В усталом его лице не было ни кровинки, только яркие пятна величиной с полдоллара розовели на каждой скуле. Это, подумал я, и есть чахоточный Дэн Ролф.— Я бы хотел видеть мисс Бранд, — сказал я ему.— Как передать — кто ее спрашивает? — Голос тоже выдавал в нем больного человека — и, кстати, образованного.— Моя фамилия ей ничего не скажет. Я по поводу смерти Уилсона.Чахоточный посмотрел на меня усталыми темными глазами и сказал:— И что же?— Я из сан-францисского отделения сыскного агентства «Континентал». Нас интересует это убийство.— Очень любезно с вашей стороны, — заметил он иронически. — Входите.В комнате на первом этаже, за столом, заваленным бумагами, сидела молодая женщина. Кипами лежали бюллетени финансовых контор, биржевые сводки и облигации. Была здесь и программа лошадиных бегов.Комната выглядела неприбранной и захламленной. Мебели было слишком много, и казалось, что все стоит не на месте.— Вот, — кивнул в мою сторону чахоточный, — этот джентльмен приехал из Сан-Франциско по поручению сыскного агентства «Континентал». Он будет расследовать обстоятельства смерти мистера Дональда Уилсона.Молодая женщина встала, отшвырнула ногой с прохода несколько газет и подошла ко мне, протягивая руку.Росту в ней было сантиметров на три-четыре больше моего, из чего следовало, что она тянет примерно на метр семьдесят. Широкоплечая, полногрудая женщина с округлыми бедрами, крупными мускулистыми ногами. Я пожал ей руку — мягкую, теплую и сильную. Судя по внешности, ей было лет двадцать пять, но на лице уже появились признаки усталости: от углов крупного сочного рта разбегались явственные морщинки, вокруг больших голубых, слегка воспаленных глаз с накрашенными ресницами уже начали собираться морщинки потоньше.Жесткие каштановые волосы давно пора было подровнять, пробор шел криво. Губная помада с одной стороны была наложена выше, чем с другой. Платье винного цвета удивительно ей не шло, и местами на нем виднелись прорехи — там, где пуговицы отлетели и она забыла их застегнуть. Спереди на левом чулке спустилась петля.Такова была Дина Бранд, которая, судя по рассказам, свободно выбирала кого хотела среди мужчин Отервилла.— Вас, конечно, вызвал его отец, — сказала она, убирая со стула туфли из змеиной кожи и чашку с блюдцем, чтобы освободить мне место.Голос у нее был мягкий и ленивый.Я сказал ей правду:— Меня вызвал Дональд Уилсон. Я ждал встречи с ним в то время, как его убивали.— Не уходи, Дэн, — окликнула она Ролфа.Он вернулся в комнату. Дина заняла свое место за столом, Ролф сел напротив, подперев худую щеку худой рукой, и стал смотреть на меня без всякого интереса.Она нахмурила брови — между ними при этом появились две морщинки — и спросила:— Значит, он знал, что его хотят убить?— Понятия не имею. Он не сказал, что ему нужно. Может быть, просто хотел помощи в своей кампании за реформы.— Но разве вы…Я пожаловался:— Нелегко быть ищейкой. То и дело тебя перебивают и задают вопросы.— Люблю все знать, — сказала она со слабым гортанным смешком.— Вот и я тоже. Например — зачем вы заставили его идти в банк и заверять чек.Очень небрежно Дэн Ролф пошевелился на стуле и откинулся назад, его худые руки скрылись под столом.— Так вам и про это известно? — спросила Дина Бранд. Она закинула ногу на ногу и посмотрела вниз. Взгляд ее остановился на спущенной петле. — Ну, ей-Богу, хоть совсем их не надевай! — пожаловалась она. — Скоро буду носить туфли на босу ногу. Вчера отдала за эти проклятые чулки целую пятерку. И вот вам, пожалуйста! Каждый день — то дорожка, то дырка!— Это не тайна, — сказал я. — Я имею в виду чек, а не дырки. Чек у Нунана.Дина посмотрела на Ролфа, который оторвался от наблюдения за мной и коротко кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55