Но кто-то по нескольку раз выстрелил и в него, и во вторую жертву. Многое свидетельствует о том, что в комнате шла активная перестрелка.
Кен поднял руку к груди — это был красивый, выразительный жест.
— Господи, боже мой!
Затем посмотрел на Пэтти, чтобы убедиться, что и она изображает сообразную обстоятельствам озабоченность, но вместо этого поймал на себе ее пристальный, полный злобы взгляд. Тогда он вновь обернулся к детективам:
— Даже представить себе не могу, что там такое приключилось. Зачем Мэлу понадобилось идти к этому адвокату, что они там не поделили настолько, чтобы перестрелять друг друга. Во всей этой катавасии явно участвовал кто-то еще. В смысле, Мэл ведь не сам застрелился...
Сьюзан Пайн раздраженно кивнула:
— Был свидетель, мужчина: проезжал мимо на грузовике, услышал выстрелы. Он увидел, как до прибытия полиции здание покинули двое. Мужчина с темными волосами. И женщина.
У Кена закружилась голова.
— Женщина?
— Возможно, та же, что убила Макса Вернона. А может, и всех остальных. Она оставляет за собой горы трупов.
— А что за мужчина?
— Никаких данных на него нет, но я догадываюсь, кто бы это мог быть.
Кен изумленно поднял брови и замер в ожидании, но она не промолвила больше ни полслова.
— Что ж, — сказал он, — это все просто ужасно. Если я могу вам чем-нибудь помочь...
— Да прекратите вы, Стэли. Я не верю вам ни на секунду. Лумис служил у вас. Он плясал под вашу дудку. И в перестрелку, думается, попал не случайно.
Кен почувствовал, как предательски задрожали руки, и сунул их в карманы брюк. Маленькая стерва! Она заплатит за эти слова. Пара звонков нужным людям, и...
— Ну, вам есть что сказать?
— Спросите у моих адвокатов, детектив. Поверьте, вам очень скоро придется с ними встретиться.
Пайн развернулась на каблуках и направилась в сторону лифта. Напарник прорысил за ней, не оглядываясь.
Они зашли в кабину, и Пайн смерила Стэли долгим немигающим взглядом. Она сверлила его глазами, пока двери лифта не закрылись.
Кен собрал всю свою волю в кулак и повернулся к Пэтти. Она закурила длинную тонкую сигаретку. Потом слегка сощурилась от дыма и посмотрела на него оценивающе. Томила ожиданием.
Прошла минута, и он уже не мог стоять спокойно.
— И что теперь?
— Теперь ты в заднице, дорогой. Теперь ты сам по себе. Сам обделался, сам и разгребай.
С этими словами она гордо прошествовала к лифту, а за ней сизым шлейфом тянулся дым.
Казалось бы, с ее уходом Кен должен был бы испытать хоть временное, но облегчение. А вместо этого, взглянув в окно на суматошную жизнь Вегаса, он почувствовал себя страшно одиноким.
Глава 51
Хай Вернон закончил разговор, положил трубку и подумал: "А история-то эта становится совсем уж фантастической ".
Он вот уже несколько часов сидел у телефона — коленный сустав хрустнул, когда он встал. Он протер очки и пошлепал в одних носках в соседний, точно такой же кабинет, к брату. Норм сидел за столом, на котором валялась старая кожаная сбруя, настолько истертая, что, казалось, кожа на нее пошла не дубленая. Рядом были разложены инструменты, тряпочки, стояла круглая баночка с веществом для чистки седла.
— Норм, что ты, черт возьми, делаешь?
— Чиню сбрую, — сказал Норм, не отрываясь от своего занятия, — и дураку понятно.
Хай стоял в дверях, смотрел на брата во все глаза и шевелил пальцами в носках.
— Хорошо, допустим, — сказал он, — а теперь скажи мне, зачем ты ее чинишь?
— Посмотри на нее! Черт знает на что похожа. Вокруг вообще сплошной кавардак.
Норм проталкивал здоровенную иглу в дырки по краям сбруи и протягивал через них желтый навощенный шнур. Пыльная, растрескавшаяся кожа выглядела так, будто вот-вот развалится.
Хай стоял над ним и сокрушенно качал головой.
— Черт возьми, Норм, мы же вообще не пользуемся этой сбруей.
— А вдруг.
— У нас и лошадей-то здесь лет тридцать не было. На кого ты ее цеплять собрался?
Норм выпятил нижнюю губу и насупился.
— Можно будет где-нибудь ее повесить. Над камином или еще где. Максу бы это понравилось. Он и «Кактусовое Ранчо» так оформил, всякими там штуками с Дикого Запада.
Хай шумно вздохнул:
— Так мы и сделаем. А еще я подберу пару засохших коровьих лепешек, прибьем их на стенку и будем говорить всем, что это искусство.
Норм заворчал, но лицо его как-то разгладилось.
— Блин, Хай, ты же знаешь, мне лучше думается, когда руки чем-то заняты.
— Тебе, видать, сильно хотелось подумать, раз ты за это дерьмо схватился.
— Догадливый, черт.
Норм отложил сбрую, и Хай уселся на стул напротив него.
— Ну как твои звонки? Повезло? — спросил Норм.
— Немного, а тебе?
— Тоже. Ты первый.
— О Вентури и Лумисе слышал?
Норм кивнул:
— Похоже, наша девочка все еще в городе.
— Вот черт, а я думал тебя удивить. Она, видно, пришла замочить Сэла, а этот Лумис просто под руку попался.
Норм откинулся на спинку кресла и задрал ноги в отполированных до блеска ботинках на стол.
— По моей информации, все было не так, — сказал он. — Я слышал, Кен Стали послал Лумиса прищемить хвост этому ослу, Вентури, чтобы заставить его сказать, где та женщина. Вот только все пошло наперекосяк, и вот теперь Стэли пытается это как-то замять.
— У-у, теперь уже поздно. Все слишком запуталось.
— Просто Стэли нравится считать себя самым умным.
— Вот и мне так показалось. А откуда ты узнал, что он послал Лумиса на поиски той стервы?
— От жены его. Помнишь ее?
— Вроде нет.
— У нас с ней кое-что было. Давно уже.
— Я не помню, когда у меня-то последний раз было это самое «кое-что». Как я могу помнить, за кем ты волочился сто лет тому назад?
— Не то чтобы у нас был жаркий роман и все дела — ничего такого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79