Вот ведь махонькая вещица, с булавочную головку, а по стоимости равна автомашине, рассуждал он, и тогда в его памяти почему-то возникали сокровища Ризницы в Троице-Сергиевой лавре. В память его врезалась одна митра, расшитая жемчугом и унизанная бриллиантами. Ему хотелось знать цену этой митры, он спрашивая экскурсоводов, но те почему-то уклонялись от ответа, и тогда один из посетителей Ризницы, мужчина солидный и, видно, бывший здесь не в первый раз, авторитетно и доверительно сказал ему вполголоса:
— Одиннадцать миллионов. Не считая художественной ценности. Просто если извлечь бриллианты и жемчуг, то они потянут на такую сумму.
— Не может быть! — воскликнул изумленный Пришелец. — Это достоверно?
— Если я говорю, значит, знаю, — с видом собственного достоинства ответил мужчина, и, обиженно отвернувшись, отошел в сторону.
С Алексеем Соколовым они договорились легко. Первый ограненный Соколовым алмаз привел вообще-то сдержанного на похвалы Пришельца в восторг. Он мечтал о большом алмазном бизнесе, видел себя этаким Оппенгеймером, бриллиантовым королем, перед которым все двери открываются, стоит только ему появиться у порога. Правда, его неудержимая фантазия преувеличивала алмазные ресурсы Зуброва, но волчьим чутьем догадывался, что полковник имеет солидный запасец полуфабрикатов, и алмаз, который Алексей Соколов так мастерски облагородил, был не единственным. И он не ошибся.
Заурядная внешность Натальи Максимовны Ященко с лихвой компенсировалась неукротимой самоуверенностью, энергией и страстным, увлекающимся сердцем.
Она принадлежала к типу тех женщин, которые вопреки истине внушали себе мысль, что они неотразимы. И что удивительно, умеют и других заставить поверить в свою неотразимость.
Особым умом Наталья Максимовна не блистала, но зато решительность, настойчивость и апломб вполне заменяли ей ум и эрудицию. В свои тридцать лет она сохранила стройную, хотя и расположенную к полноте фигуру, обзавелась легкой проседью, которая даже украшала ее пышную копну каштановых волос.
Муж ее, Антон Фомич Ященко, был старше своей супруги на двадцать три года, впрочем, эта разница в летах до последнего времени, не бросалась, в глаза. Антон Фомич когда-то, лет двадцать тому. назад, с геологами бродил по якутской тайге в поисках алмазных месторождений, и не безуспешно, о чем свидетельствовала золотая медаль лауреата. В последние десять лет, несколько изменив профиль своей специальности, он работал в области выращивания искусственных алмазов и, надо полагать, тоже преуспел, поскольку кандидатуру его выдвинули для баллотировки в членкоры, и теперь Ященко с нетерпением ждал очередного общего собрания академии и был уверен, что его непременно, изберут. Он уже наперед догадывался, кто из академиков проголосует за и кто против.
Антон Фомич боготворил свою супругу, как говорится, души в ней не чаял, считал для себя счастьем исполнять все ее желания и прихоти. Он с гордостью называл ее «моя королева», верил и доверял ей как самому себе и стыдился чувства ревности, которое нет-нет, да и вспыхивало в нем, когда Наталья Максимовна откровенно кокетничала с мужчинами моложе и поинтересней его. Ему все в ней нравилось, все казалось необычным, оригинальным, свойственным только ей: характер, жесты, голос, зубы со щербинкой, ямочка на круглом подбородке, родинка на правой лопатке и даже плохо скрываемый холодок в глазах, когда она возвращалась со свиданий с Зубровым, впрочем, о свиданиях этих Антон Фомич мало что знал.
Наталья Максимовна когда-то мечтала о театральных подмостках, но ее вокальные данные не позволили подняться выше областной филармонии, где ее и нашел профессор Ященко, только что расторгнувший брак со своей первой женой. Наталья Максимовна рассталась с филармонией сразу после замужества, но продолжала, считать себя актрисою и с удовольствием пела на пирушках в компании друзей и сослуживцев мужа, доставляя радость Антону Фомичу, который обычно шептал кому-нибудь из своих знакомых: «Попросите Наташу спеть».
Наталья Максимовна любила комфорт, дорогие и Модные наряды были ее страстью, и, как сказал однажды Антон Фомич Зуброву: «Красивая жена — дорогая жена».
Михаил Михайлович с недавних пор стал другом их дома. Самонадеянный и властолюбивый, Зубров обращал на себя внимание импозантной внешностью и пользовался неизменным успехом у женщин. Рослый, подтянутый, мускулистый, с резкими, но правильными чертами лица, голубоглазый брюнет, он покорил страстную и самоотверженную в любви Наталью Максимовну. Наталья Максимовна как-то сказала Михаилу Михайловичу, что их связывает родство душ. Зубров не возражал. Он тоже умел показать себя с лучшей стороны, изображая воплощение безупречности. Как и Наталье Максимовне, ему были присущи самоуверенность, надменность, властность и развязность. И если привыкшая повелевать Наталья Максимовна командовала только своим мужем, то власть Зуброва ощущал на себе довольно широкий круг людей. В их число входила, между прочим, и властолюбивая, своевольная Наталья Максимовна, покорившаяся более властному и более себялюбивому Зуброву. Это было скорее родство характеров, чем душ. Она полюбила Зуброва не за характер, а скорее за его возраст, за расцвет жизненных сил, за то, чем уже не мог похвастаться Антон Фомич, которого она, по ее искреннему убеждению, тоже по-своему любила и продолжала любить. Любовь, она ведь разная — на весах ее не взвесишь, метром не измеришь, на вкус не испробуешь. Она разнолика как природа. Ведь и Зубров тоже любил свою Наточку, любил эгоистично, за алмазы, хотя себя убеждал, что это искреннее чувство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95