Елена легко могла бы поставить на место подгулявшую толпу хмельных «братков» или какого-нибудь ларечника, но в «Ривьере» её способности были скорее обузой, чем достоинством. Здесь требовалось нечто совсем иное…
Она то и дело срывалась, устраивала шумные скандалы, даже как-то раз нагрубила посетителям — словом, вела себя так, что спасало её от немедленного увольнения только привилегированное положение любовницы одного из первых лиц фирмы. Впрочем, достаточно скоро наступил момент, когда её все-таки понизили в должности и вернули из администраторов за столик рулетки.
К тому же, через некоторое время в жизни господина Полищука появилась другая женщина…
— Алиса ещё работает?
Вопрос прозвучал неожиданно для Савицкого — так, что он даже не сразу понял, о ком идет речь. Потом все-таки сообразил:
— Демидова? Да, конечно.
— Вот ею и займитесь! Обязательно!
— Почему?
— А ещё там такой был… Анатолий, с-сука, фамилию не помню сейчас. — Репина мстительно поджала губы. — Вот он — тоже мог…
— Что мог? В каком смысле? — Переспросил Савицкий.
— Да все они могли. Все!
— Лена, я занимаюсь покушением на Зайцева, — уточнил оперативник.
— Вот именно, — кивнула Репина.
Не дождавшись продолжения, Олег решил зайти с другой стороны:
— Лена, скажите — вы ведь из «Ривьеры» не сами уволились?
Собеседница развернулась на стуле, вмяв в пепельницу недокуренную сигарету:
— Послушайте, я не знаю, чего вам там Алиска наплела, но… Думаешь, непонятно, зачем им это было нужно?
— Кому? Лена, да я с Демидовой ни о чем таком не разговаривал, честное слово! Мы вообще только раз виделись, мельком…
— Ну, все равно, кто… Сволочи! Сами подставили, а потом…
Судя по тону Репиной, момент, когда она могла сорваться в истерику, миновал. Этим следовало воспользоваться:
— Так что же, в конце концов, произошло-то?
— Я когда опять на рулетку ушла, нового администратора в зал поставили. Анатолия… Говорят, он когда-то игровыми автоматами у Зайцева заведовал, ещё давно, в самом начале.
— А Демидова?
— Она уже при мне пришла в «Ривьеру» — вроде как, рекламой занималась. А этот Анатолий… В общем, он поначалу меня особо не трогал. Побаивался. Но потом вдруг — ничего не пойму! Придираться начал, докапываться на ровном месте… А как-то раз увидел, что я почти перед самым концом смены рюмку коньяка — всего-то! — выпила в баре. Составил акт…
— И что, за это уволили?
— Прямо с утра. Представляете? Приказ — и все, никаких разговоров!
— А Полищук?
Собеседница зло сдвинула брови:
— Да Антон мой, дурак, к тому времени уже с этой сучкой сошелся… Я ведь не знала сначала, что она его в постель затащила, потом только догадалась. Но поздно.
— Были разборки? С ним или с ней, да?
— Конечно, — вздохнула Репина. — И с ним, и с ней… пару раз.
Савицкий без труда представил себе, как все это происходило:
— Значит, Полищук только рад был, что тебя увольняют… А что же господин Зайцев? Он-то как, не заступился?
Женщина в который уже раз пожала плечами:
— Да ему до меня, в общем-то… Я ведь — кто для него? Никто. Так, любовница приятеля. Пока я с Антошей жила, по их презентациям, пьянкам и баням таскалась — все, конечно, в порядке было: «Леночка, вы сегодня просто прекрасно выглядите, у-сю-сю да у-тю-тю…» А потом, когда эта сучка, Алиска, Полищука увела…
— Даже здороваться, небось, перестал?
— Нет, почему же… — усмехнулась Репина. — Андрей Иванович всегда с персоналом здоровался. Как со всеми, так и со мной — на ходу кивнет, и к себе в кабинет. Знаете, у нас ведь простые крупье хозяина заведения только издали видят, да и то раз в неделю.
— Но ты не пробовала с ним по старой памяти переговорить? При увольнении?
— Какой смысл? Никакого. Зайцеву к тому времени, небось, Алиска и прочая шатия-братия все уши прожужжали. И что я воровка, и что пьяница, и что языком про него и про Антона треплю где попало…
Судя по информации, которую собрал Савицкий, определенная доля истины в таких утверждениях была. Но сейчас речь шла не об этом:
— И после увольнения тебя сразу внесли в «черный список»?
— Нет. Это уже потом.
— А почему? Разве не всех сотрудников, уволенных «по статье» из игорных заведений туда записывают?
— Обычно, только мужчин. Насчет женщин смысла нет — у нас ведь на входе в казино и клубы все равно документы не проверяют.
— Но для тебя сделали исключение?
Собеседница Савицкого устало, и в то же время кокетливо потерла длинными пальцами виски:
— Так получилось… Я пару раз на «точках» засветилась, по-глупому, вот они мне кислород и перекрыли.
— Слишком много выигрывала? Профессионально?
— Пощипывала потихоньку, — усмехнулась Репина. — Да и не в одних деньгах дело! Хотелось наказать их всех, козлов…
Олег отогнал от лица клуб сигаретного дыма:
— Ладно. Дело прошлое. Лена, скажите… Как вы думаете, кому понадобилось устранять господина Зайцева? Зачем?
— А я откуда знаю? Спросите у Алиски.
— Почему у нее?
— Спросите!
Голос Репиной зазвучал мстительными нотками, и оперативник понял, что в ней вновь заговорило уязвленное женское самолюбие:
— Хорошо. Значит, тогда…
Закончить фразу Савицкий не успел — в дверь постучали, и на пороге кабинета возник его хозяин:
— Ну, вы как? Нормально?
— Все в порядке. Спасибо! Уже заканчиваем.
— Не помешаю?
— Нет, что вы… — Олег обернулся к Репиной, немедленно вставшей со стула при появлении офицера оперативной части:
— Садитесь, Елена Юрьевна. Садитесь! Теперь, как я и обещал, насчет вашего уголовного дела…
ГЛАВА ВТОРАЯ
Стая гончих появилась, как всегда, неожиданно — из-за поворота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85