Все обьекты внизу выглядели точно так же, как и на фотографиях, поэтому ориентироваться было просто. Стараясь не делать резких движений, он отстегнул крепление, взял цилиндр цвета хаки и пристроил его на плечо. Щелкнул какими-то рычажками, приник глазом к резиновому раструбу…
Видоискатель нашел цель почти сразу же — быстро скользнул вдоль стены лечебного корпуса и замер, подрагивая, на нужном окне. В перекрестье прицела загорелась багровая точка и плотные шторы словно исчезли куда-то, растаяли, перестав быть преградой для инфракрасных лучей.
В палате находились двое. Разумеется, всех деталей происходящего различить было нельзя — но не вызывало сомнений, что лежащее на кровати тело принадлежит крупному мужчине, вокруг которого суетится медсестра.
— Жаль, — подумал пилот. Конечно, работа есть работа, и случайные жертвы относятся к издержкам профессии, но он всегда старался свести их к минимуму. — Очень жаль, девушка…
Расстояние до окна стремительно сокращалось. Через несколько секунд летательный аппарат уже вышел на огневую дистанцию.
— Прости, Господи! — Палец в перчатке нажал на спуск, и реактивный снаряд с шипением и негромким хлопком выплеснулся в направлении цели.
Дельтаплан тряхнуло, подбросило, завалило на бок — и следующие несколько мгновений пилот был целиком занят тем, чтобы выправить его и не опрокинуться. А потому он не смог увидеть, как из окна лечебного корпуса вырвалось наружу облако дыма и пламени. В уши ударило грохотом взрыва, мимо просвистел осколок, и летательный аппарат снова качнуло, на этот раз не опасно.
Пилот убедился, что не промазал. Отшвырнул куда-то вниз использованное пусковое устройство. Затем опустил на глаза очки-»консервы», и на полной скорости полетел дальше, вдоль берега…
… Медицинская сестра дотронулась до плеча господина Зайцева:
— Андрей Иванович! Вы спите?
— Нет, Машенька. Думаю. Размышляю… Что, разве уже пора?
— Сегодня пораньше надо. Сегодня же у вас гидромассаж начинается, — напомнила девушка.
— Ох, а ведь верно! Доктор говорил ещё в понедельник. — Андрей Иванович поднес к лицу здоровую руку и потер глаза:
— Это здесь, на отделении?
— Нет, у нас есть специальная водолечебница. Финская… На первом этаже.
— Значит, поедем кататься. Путешествовать… — криво усмехнулся господин Зайцев, и неожиданно затянул:
— Пое-едем, красотка, кататься? Давно я тебя поджида-ал!
Медсестра хихикнула:
— Андрей Иванович! Как не стыдно…
— Машенька, вы чудесно выглядите. Честное слово! — Зайцев попробовал сесть, но с первого раза ему удалось только приподнять голову над подушками:
— Ч-черт… Помогите, пожалуйста.
— Да, сейчас. Володя! Подойди.
На приглашение откуда-то появился дежурный верзила-собровец. Судя по жирному блеску на губах и остаточным движениям челюстей, его оторвали от очередного приема пищи:
— Чего? А, понял.
Вдвоем, они без труда пересадили господина Зайцева из кровати в кожаное кресло-каталку.
— Ну, что же… поехали.
В коридоре, у лифта, уже дожидались врач-физиотерапевт, а также специально обученная процедурная сестра с лицом и фигурой олимпийской чемпионки по лыжам.
— Счастливо, Андрей Иванович!
— Машенька, вы разве не со мной?
— Нет, мне нужно тут ещё кое-что по хозяйству… Прибраться, проветрить.
— Очень жаль, — подмигнул пациент. — Очень жаль! Вам ведь, наверное, идет купальник…
Когда он в сопровождении медиков скрылся за створками лифта, девушка вернулась обратно «номер». Переставила посуду на тумбочке, потом перешла к постели.
Однако, не успела она откинуть одеяло, чтобы сменить белье, как за спиной послышались шаги:
— Маша… Маша?
— Что тебе надо? Иди, охраняй!
— Машенька, это самое… — Володя, боец славного СОБРа, стоял совсем рядом и жадно, как внаваждении, разглядывал загорелые ноги и обтянутый белым халатиком зад медицинской сестры. — Мы, вроде, одни остались?
Девушка сделала вид, что не понимает:
— Ну и что?
Володя сглотнул слюну и подошел ближе:
— Давай, а? Давай? Чего ты?
— Чего дать-то? — Маша развернулась и села на крешек постели.
Она выглядела очень соблазнительно, к тому же прекрасно сознавала это. Впрочем, и парень был симпатичный: настоящий самец, косая сажень в плечах, сероглазый, со шрамом на подбородке.
— Может, укольчик тебе надо сделать? Успокоительный?
Вместо ответа Володя схватил её в охапку и тяжело задышал:
— Ага, укольчик… Укольчик надо. Как обычно!
Девушка попробовала вывернуться:
— Пусти, дурак! Задушишь…
Но парень уже остервенело дергал пуговицы её халата:
— Машенька… Маша…
— Осторожнее! Порвешь ведь совсем…
— Ну, Маша… Чего ты? Ну, пожалуйста!
— Смотри, времени же совсем нет… До ночи не потерпеть?
— Я в восемь сменяюсь.
— Уважительная причина… — хихикнула медсестра, все ещё уворачиваясь от губ Володи. — Ладно, уговорил… Двери-то хоть заперты?
— Заперты. Услышим, если что.
— Ох, дурачок… Дурачок ты мой!
Дальше ей стало не до разговоров — огромный Володя повалил девушку на постель, ещё теплую после Андрея Ивановича.
Некоторое время воздух в палате был до краев наполнен только рычанием, стонами и скрипом пружин. В конце концов многопудовый собровец оказался лежащим на спине, а сестра милосердия пристроилась у кровати так, что лица их соприкасались. Затем Машины губы поползли вниз по телу партнера — вдоль шеи, груди, живота…
Обоим стало так хорошо, что ни парень, ни девушка даже не обратили внимания на доносящийся из-за окна стрекот мотоциклетного моторчика. Звук этот нарастал, приближался — и как раз в тот момент, когда они достигли высшей точки наслаждения друг другом, что-то ударило по стеклу, и мир вокруг разорвался огненной каруселью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85