мать, друзья, невеста…»Я сидела и тихо стонала от гнетущего осознания собственной тупости.Гамлет — принц Датский закалывает Полония! Гамлет подделывает письмо с приказом казнить Розенкранца и Гильденстерна! Гамлет своей жестокой игрой доводит Офелию до безумия и смерти!Гамлет заваривает всю эту кашу. Он, и никто другой! Принц Датский — человек из плоти и крови! Значит, и искать надо именно Гамлета…Когда я нетерпеливо завозилась в своем углу, не зная, как тактичнее привлечь Ольгино внимание, она наконец подняла голову.— Вы что-то хотите мне сказать?' — Да. — Я переплела пальцы рук, снова разомкнула их и снова переплела, словно не зная, на что все-таки решиться; — Понимаете, Оля, есть одна идея, которую срочно надо проверить. В принципе я предлагаю вам поехать со мной, но, если хотите, можете остаться здесь и подождать.— Вы все еще бредите какими-то идеями, Женя? Все еще на что-то надеетесь?— Конечно! Потому что на этот раз все очень даже реально…— Да-да. — Она встала с тахты и как-то обреченно кивнула. — Но мне, наверное, все же лучше будет поехать домой…Ох уж эта ее катастрофическая и неизвестно откуда взявшаяся покорность судьбе! Еще ни разу в жизни мне так сильно не хотелось взять человека за плечи и засунуть головой под кран с холодной водой. Однако на столь радикальные меры и дальнейшее устранение их последствий сейчас просто не было времени: часовая стрелка готовилась вот-вот запрыгнуть на цифру "5".— Оля, прошу вас, — я старалась выглядеть уверенной и спокойной, — прошу вас: не надо никуда уезжать!.. Я вернусь через три… ну, самое позднее, через четыре часа и наверняка привезу какие-нибудь важные новости. Мы с вами все обсудим и ляжем спать: вы на тахте, а я на полу… Ну зачем, скажите, рам сейчас тащиться домой? Там что, намного безопаснее?— Нет, — Ольга как-то равнодушно помотала головой, — просто…— А раз нет, значит, оставайтесь здесь. Пейте чай, ужинайте… В холодильнике салат. Вилки, ложки, тарелки — все найдете… Я, честное слово, скоро приеду!Она так и не спросила, куда и зачем я отправляюсь! А я ждала этого до самого последнего момента и даже, зашнуровывая ботинки, специально на несколько лишних, драгоценных минут задержалась в прихожей. Но Ольга продолжала сидеть на краю тахты, невидящим взглядом уставившись в оклеенную зелеными обоями стену…Хотя задай она вопрос — ну что бы я ей ответила? По-хорошему, мне самой надо было еще очень во многом разобраться и как-то упорядочить мысли, роящиеся в моей голове. Да, в конце концов, хотя бы решить, куда поехать в первую очередь: в театр, наверняка уже встревоженный слишком долгим отсутствием Бирюкова, или все-таки к тете Паше? И там, и там с равной вероятностью можно было разжиться нужной информацией. А спросить я хотела следующее: «Кто, был у Наташи Каюмовой после Бирюкова? Кто он такой, этот „кадр“, которого она хотела как-нибудь при случае наказать, воспользовавшись моими профессиональными услугами? Кто тот „прынц на белом коне“, которого она ждала полжизни и дождалась-таки на свою голову?»Я собиралась искать возлюбленного Офелии…Для начала я все-таки отправилась к тете Паше. Во-первых, это как-никак был Наташкин дом — дом, где ее воспринимали отдельно от ауры закулисных сплетен, а во-вторых вот так сразу соваться в театр было как-то боязно. Мое исчезновение в разгар репетиций «Гамлета» там наверняка расценили как бегство крысы с тонущего корабля. И теперь оставалось только страстно надеяться, что всю необходимую информацию удастся почерпнуть у каюмовских соседок.Во дворе было тихо. Недолговечный осенний снежок, легкий, как безе, и нежный, как детская кроличья шубка, припорошил асфальт и карнизы окон. Одетый в кипенно-белое дом выглядел значительно менее унылым. Но все равно здесь дышалось как-то не так — больно и тяжело… Снег на ступеньках и козырьке подъезда. Снег в розово-фиолетовых закатных тенях. Снег, испещренный множеством следов: мужских, женских, детских. Не было среди них только одних — Наташкиных.А я даже и не думала, что буду так сильно скучать по ней…Тетя Паша оказалась дома. Как ехидно заметила меломанка, «на ночь сняла осаду с жилконторы». На этот раз бывшая каюмовская соседка была трезва, печальна и чем-то озабочена.— Все как-то не по-людски, — вздыхала она, подливая мне свежей заварки.— Все не по-человечески… В экспертизе ее, бедную, до сих пор, что ли, держат?Ни тебе похорон, ни официальной бумаги!— Ну а следователь-то что-нибудь еще говорил? — допытывалась я, грея о бока чашки озябшие пальцы. — Прояснили они там, что это? Самоубийство?Несчастный случай?— Прям, говорил! Он и не заходил больше! Раз только явился, бумажульки свои заполнил, и все — с приветом!— Про меня спрашивал?— Спросил, да! Кто, дескать, гостил в ту ночь да куда делся? Но мы же не знали, где тебя искать? Так и сказали. Объяснили, что ты сама ее потеряла, что волновалась больше всех и что жених у тебя погиб.— А он?— Записал, покивал и ушел… Натальиным здоровьем еще, правда, поинтересовался. Как вела себя последние дни? Не замечали ли за ней каких странностей? Про наркотики про эти ваши спрашивал, про любовь несчастную…— Теть Паш, а кстати, насчет любви… — Я прокашлялась и постаралась, чтобы голос мой звучал естественно и спокойно. — У нее был кто в последнее время?.. Ну, встречалась она с кем-нибудь?Тетю Пашу, похоже, мой вопрос удивил несказанно. Заплывшие ее глаза в густой сеточке морщин удивленно округлились, нижняя губа оттопырилась.— Ну вы, девки, даете! Вроде дружите не разлей вода, чуть ли не в одной постели спите, а ничего друг про друга не знаете!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115