..
- Любить я больше не захотела. Могла, но не хотела.
Она неуемно тряхнула короткими волосами, гордясь управляемостью своих чувств.
- Под вашими словами подпишется любой мещанин. Он тоже вытаптывает свою любовь, стоит той забрезжить. С ней ведь хлопоты, морока, переживания, вред здоровью...
- Мне понятны мотивы этого, как вы его называете, мещанина.
- Мотивы?
- Любовь бесполезна, Сергей Георгиевич.
- Ага! - удивленно обрадовался Рябинин.
- Что "ага"?
- Мотивы, польза...
Его удивление было адресовано ему же...
Уголовно-процессуальный кодекс обязывал следователя находить мотивы любого преступления. Рябинин искал, постепенно увлекаясь, - он уже обратился вообще к мотивам человеческих поступков и человеческого поведения. Зачем? С какой целью?.. На эти вопросы мог ответить каждый. Но вот "почему" Иванов обокрал Петрова? Иванов знал, зачем он это сделал, - чтобы у него прибыло. Но он и сам не ведал, почему решился на воровство. Конечно, Рябинин мог бы раскрыть труды психологов и криминалистов, но не было времени, да и подозревал он тайно, что ученые тоже не знают, почему Иванов обокрал Петрова. Поэтому Рябинин думал и примеривал это "почему?" к своим поступкам и чужим, выверяя одну мелькнувшую мысль другой. Много их прошло, пока на дне почти бессознательных поисков не забрезжила какая-то стройность, какая-то теория - доморощенная, для себя. Появление теорий Рябинина не смущало. Не первая. Но так и должно быть - он работал с людьми, а океан человеческих отношений изучен мельче, чем мировой.
Человеком движут мотивы... Рябинин отыскал их три - польза, любопытство, любовь. Никаких других нет, а сложность или загадочность какого-нибудь мотива объяснялась лишь переплетением трех основных. Польза, любопытство, любовь.
Но вдруг он заметил, что не все у него сходится, как в правильно составленном уравнении без какого-то махонького и вроде бы необязательного числа. Польза, понимаемая широко, могла побудить человека строить электростанцию в Сибири, а могла повести на примитивную спекуляцию. Любопытство толкало заглянуть в космос, в атом, в чужие глаза, а могло науськать и на замочную скважину. Вот только любовь - безмотивный мотив осталась сама собой, ибо любили ни за что, будь то женщина, ребенок или родина.
Выходило, что его мотивы не равнозначны и располагаются они по возрастающей величине - польза, любопытство, любовь. Рябинин начинал склоняться к тому, что последний мотив солнышком греет два первых, которые сами по себе мало бы что значили. Польза и любопытство... Они есть и у животных. А любовь - мотив человеческий.
И вот эта Жанна, хлебнув толику опыта с хоккеистом и каким-то щелкунчиком, вышвырнула любовь за пределы людской жизни, как сдала в комиссионный магазин неладное пальто. Ради первого мотива, ради пользы.
- Вы живете первым мотивом, - сказал Рябинин громко, но вроде бы для себя.
- Как... первым?
- Людьми движут три мотива - польза, любопытство, любовь. Вы застряли на первом.
- И до любопытства не дотянула? - как-то ласково удивилась она.
- Нет, вы работаете без интереса.
- Сергей Георгиевич, а где в вашей иерархии мотивов стоит сознательность?
- Сознательность тоже от любви - к идеям и людям.
- Опять любовь.
- Теперь мне ясно, почему распалась ваша семья.
- Сергей Георгиевич, семьи моих подружек, вышедших по любви, распались еще быстрее.
- Но почему же, почему?
- У них было понятие о любви как у вас. Слияние чувств, неповторимость душ, алый парус...
- Вам проще - никаких понятий.
- Понятия есть, только они не похожи на ваши.
- Знаю я ваши понятия... Небось, секс?
Она удивленно качнула головой, плотными губами запечатав свою речь. Обиделась. Рябинину казалось, что обижаться больше пристало ему, - у него еще не растворился осадок от подозрений в отцовстве. Но он старше, поэтому должен быть терпимее. Не словами, а, скорее, тоном Рябинин смягчил свой последний выпад:
- Хорошо, тогда из-за чего же люди страдают, плачут, радуются?
- Из-за чего? За любовь они принимают эту... Как называется сообщество людей, их взаимные связи?..
- Социальность?
- Да-да. За любовь они принимают социальную ущербность.
- Чью ущербность?
- Свою.
- С горя, что ли?
- Представьте себе.
- У кого маленькая зарплата, тот скорей и влюбится?
- А вам разве не известно, что у бедняков куча детей?
Социальность любви Рябинин не отрицал, но впервые слышал, чтобы эту социальность толковали так арифметически просто. Подкупала ее убежденность видимо, тоже выносила свою теорию, как и он свою о трех вселенских мотивах.
- Ну, а социально удачливые - не любят?
- Нет. Им нужна не любовь, а женщина. А вот всяким неудачникам и закомплексованным подавай любовь - для них это последнее пристанище. Чем хуже им, тем сильнее любовь. Вот откуда, Сергей Георгиевич, роковые страсти. Вешаются, топятся, стреляются... А им делать нечего, у них нет выхода.
- Вы же сами трижды влюблялись...
- У меня тогда были неуряды с отцом.
- "Я вас любил, любовь еще быть может..." От неурядов?
- А классика подтверждает мои слова, Сергей Георгиевич. Ромео - слабый мальчишка, живущий под страхом мести. Гамлета травил высший свет. Анну Каренину притеснял муж. Дубровского ловили как преступника. Телеграфист Желтков был убогой личностью. Поручик Ромашов слаб и закомплексован. Ленский - размазня...
- Сильный Онегин тоже потом влюбился...
- Когда ему стало тошно...
Рябинин молчал. Чем-то задела ее школярская логика. Что-то она выковырнула из его памяти. Молодость, командировки, разлуки...
Когда Рябинину бывало плохо - на работе ли, без работы, - он обращался к жене мысленно и еще каким-то неведомым, чуть ли не телепатическим способом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33