Ты — в свою газету, Костик — в садик, Кирюша — по общественным делам. А я отведу Котьку, вернусь домой и болтаюсь по квартире, как…
— Цветок в проруби, — тактично подсказал супруг.
— Примерно. Никак не воображала, что обретение новой профессии столь тяжелое дело.
— Может, ты вообще поторопилась? Менять город, профессию, мужа, — ковыряя ботинком талый снег, поинтересовался Виктор.
— Избавиться хочешь? Ну уж нет! Посадил на шею — терпи! — Лена просунула руку под рукав Витюшиной куртки.
— Мы чаво? Мы не против, — просиял тот. — По этому поводу предлагаю легкий разврат. Котька, куда пойдем обедать?
— В «Макдоналдс»! — радостно вскричал Костик, подбегая к ним и утыкаясь холодным носом в Еленину щеку.
— Желание ребенка — закон для подчиненных! — провозгласил Галкин.
Лена обняла сына, прижала к себе.
— Холодный нос какой! Побежали скорее лопать американские котлеты.
Кирюша нас за это убьет, но мы ей ничего не скажем!
Когда они вышли на улицу, Виктор сказал уже серьезно:
— Знаешь, Алена, у нас, к сожалению, такая жизнь и такой город, что каждый день что-нибудь нехорошее да случается. Так что ты не майся. Твои герои тебя еще найдут, вот увидишь.
Глава 6
ЖАРКАЯ ВСТРЕЧА
Детский сад номер шестьдесят шесть жил своей обычной жизнью. В одиннадцать утра воспитательницы вывели детей гулять. В помещении остались заведующая, сидевшая в своем кабинете, нянечки, убиравшие в настоящий момент спальни на втором этаже, и молодая повариха Катерина, обладательница пышных форм, как, впрочем, и положено поварихе. Катерина неспешно пронесла роскошное тело по пищеблоку, заварила чашку кофе и уселась возле разделочного столика.
Завтрак прошел, до обеда еще далеко, самое время отдохнуть. Потягивая кофеек, Катерина глядела в окно. За окном, в детсадовском дворике, шумело весеннее половодье. Дружно таяли сугробы, образуя малые и большие реки. Воспитательницы носились по территории, вылавливая то одного, то другого подопечного из водной стихии. Однако силы были явно не равны. Вот Зиночка Шмелева и Рита Корзинева из старшей группы испытывают на водонепроницаемость новые кроссовки. Костик Станицкий и Сережа Горбунов из средней группы пускают кораблики, а двое других преисполненных коварства мальчишек перегораживают ручей,готовя кораблекрушение.
Катерина задумалась о своей молодой, еще не устроенной жизни. Ей уже двадцать три. Так хочется иметь собственного карапуза! Девочку, такую же хорошенькую, как Зиночка Шмелева, или мальчика, такого же серьезного и самостоятельного, как Костик Станицкий. Но для того чтобы родить, надо все-таки выйти замуж. А сердечный друг Мишаня все не делает предложения. А ведь они встречаются уже полгода! Правда, этот срок следует разделить на два, поскольку Мишаня через каждые две недели исчезает. Что ж поделаешь, служба! Мишаня — омоновец. Выполняет какие-то важные боевые задания. С удивительно четкой периодичностью. Две недели через две. Зато как же сладки их встречи после долгой разлуки! Как жарки объятия, как неутолима страсть! Катерина потянулась, выкатив вперед полную грудь, которой было явно тесно в кружевном лифчике четвертого номера. Белый рабочий халатик треснул по шву. Девушка погладила руками свое богатство и сладко пропела:
— Эх, мужика бы!
Но Мишаня, которому предназначались эти слова, отсутствовал, выполняя очередное боевое задание… Давно? Да как раз уже две недели, в который раз подсчитала Катерина. Впрочем, организм, привыкший к периодичности гормональных поступлений, и без всяких подсчетов указывал, что любимому пора бы уже появиться. Девушка вздохнула, поднялась и направилась к плите. Большущая электроплита, занимавшая центр помещения, была неисправна, разогревалась очень долго, поэтому включать ее следовало как минимум за час до обеда. Поставив на черный круг одной из конфорок большущую кастрюлю с супом, Катя опять уставилась в окно.
В этот момент сзади скрипнула дверь. Катерина, охваченная сладким предчувствием, оглянулась. На пороге стоял он, сердечный друг. Черная кожаная куртка ладно облегала крепкую коренастую фигуру. Черные же тесноватые джинсы уже бугрились впереди.
— Мишаня! — вскрикнула Катя и бросилась к парню.
Мишаня без лишних слов дернул задвижку, запиравшую дверь изнутри, и тут же стиснул подругу. Пышная грудь выкатилась из глубокого разреза халатика.
Мишаня ухватил нежную плоть зубами, принялся трепать и рвать ее, словно Щенок, нашедший наконец любимую игрушку. Катерина заливалась счастливым смехом.
— Мишаня, пусти, больно же! — как бы отбивалась она.
Парень сопел, еще сильнее прижимая к себе полное тело. Его рука нырнула под полу халатика.
— Бархатная моя! Соскучился я, Катюха! — прохрипел Миша в ушко подруги.
— А я-то как! Я-то как! Сейчас как раз о тебе думала, а ты и вот! И пришел, сладкий мой!
Рука Мишани продиралась сквозь крепко сбитые ляжки вверх, добралась до увлажнившихся трусиков.
— А-а-а, — застонала Катерина и принялась расстегивать джинсы, которые, казалось, вот-вот лопнут от выпиравшего Мишаниного желания.
Слившись в поцелуе, они раздевали друг друга. Впрочем, для того чтобы раздеть Катерину, потребовалось две-три секунды. Расстегнутый халат едва держался на покатых плечах. Щелкнул, словно отлетевшая ступень ракетоносителя, кружевной лифчик, окончательно выпустив на волю тяжелую грудь.
— Хочу, хочу, хочу, — приговаривал Мишаня, передвигаясь вместе с девушкой к широкой плите и сжимая рукой шелковистую упругость с напрягшимся соском. Застрявшие на коленях джинсы делали путь мучительно долгим. Рука Катерины сжимала тугой член, свободная рука Мишани рылась в нежнейших складках, купаясь в пахучей сырости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84