— Да. Ясно, что его устранили.
— Почему ты так уверена в этом? Может быть, он действительно хотел сбежать? Ведь он весьма неуравновешен был, ты сама это отмечала.
— Отмечала. Неуравновешен, потому что мучился своими подозрениями, а всерьез его слова никто не принимал. До поры до времени. А затем устроили бойню, хотели забить насмерть. Уличная драка — мало ли их сейчас? Забили, убежали — ищи ветра в поле. Не вышло. Тогда его привозят в отделение милиции из «Крестов». Никакой необходимости в этом не было. На следственный эксперимент вполне можно было доставить его из СИЗО. Для чего, спрашивается? Чтобы не было свидетелей. Все произошло ночью. В ИВС, кроме Чернова, никого не было, так следует из протокола. Дальше. Откуда у Чернова заточка?
— А откуда у него нож?
— Это другое дело. Нож у каждого мужика есть. А заточка — это инструмент матерых уголовников. Не был Чернов уголовником, понимаешь? Значит, его все-таки убрали. Значит, он мешал. Значит, то, что он рассказывал про ампулу в супе, может быть правдой.
— Дался тебе этот суп…
— Это он не мне дался. Его дали детям. Мой сын мог умереть!
— Наш сын.
— Наш, — поправилась Лена.
— Но ведь все это бездоказательно, Алена! Не зацикливайся подобно своему Чернову. Мы решили, что Котька с осени пойдет в другой детский сад. Что еще можно сделать?
— Лично я могу подать жалобу в прокуратуру. Что и собираюсь сделать завтра же.
— А нужно?
— А не нужно? Во-первых, я теперь защищаю интересы матери Чернова.
— Как она?
— Как она может быть? Потеряв единственного сына? Почернела в соответствии с фамилией. Так вот, кому-то слишком легко живется! Слишком просто все сходит с рук!
— У кого-то что-то сгорело!
— Макароны! — ахнула Елена и ринулась к плите.
— Жениться надо на пастушке! — вздохнул Витюша. — Они лишены профессиональных амбиций, обостренного чувства справедливости…
— Ну-у…
— Прекрати чревовещать Кирюшиным голосом, я от этого слабею!
— Ну-у, — повторила Елена, намереваясь старым как мир способом загладить вину перед мужем за кулинарную неудачу.
— Гадина какая! Сейчас как изнасилую с особым цинизмом!
— Ну-у…
— Все! Вас предупреждали!
Подгоревшие макароны остались на плите, источая походный дымок. Но вдыхать его было уже некому — кухня опустела.
Глава 15
СЛЕДСТВИЕ ЗАКОНЧЕНО. ЗАБУДЬТЕ!

Утром следующего дня адвокат Калинина вошла в здание районной прокуратуры. На Елене Андреевне был строгий темно-синий костюм. Волосы тщательно уложены. В руках портфель.
Предъявив на входе ордер на ведение дела Черновой, Елена поднялась на второй этаж, вошла в приемную прокурора района Свиридова.
— Вы куда, гражданка? — окликнула Калинину секретарь.
— Я к Николаю Павловичу, — бросила на ходу Елена.
— Позвольте, вы записаны? Ваша фамилия?
— Я из горпрокуратуры, — ледяным тоном произнесла Калинина и скрылась за дверью.
Прокурор Свиридов оторвался от бумаг, снял очки.
Елена подошла к столу, села.
— Вы к кому, гражданка? — спросил оторопевший прокурор.
— К вам, Николай Павлович.
— Я не понимаю…
Свиридов нажал кнопку селектора.
— Выключите. В ваших интересах, чтобы разговор наш никто не слышал.
— Что такое? — повысил голос Свиридов. Но кнопку почему-то выключил.
— Я адвокат. Вела защиту Чернова Леонида Никандровича. До его гибели.
Теперь представляю интересы его матери.
— Вы почему ввалились в мой кабинет без приглашения? — снова повысил голос Свиридов и опять потянулся к кнопке селектора.
— Минуту. Если вы не хотите, чтобы завтра же здесь оказались представители Генеральной прокуратуры, вы меня выслушаете. От начала и до конца.
Короткопалая прокурорская рука переместилась на письменный стол, начала передвигать бумаги.
— Пару слов о себе. — Елена отметила, что Свиридов занервничал. — До того как стать адвокатом, я семь лет отработала в Московской городской прокуратуре. Прокурором. Государственным обвинителем. Моя фамилия — Калинина.
Елена Андреевна Калинина. Вы можете навести соответствующие справки немедля.
Вот номер телефона Мосгорпрокуратуры. — Елена положила на стол визитку. — Это для того, чтобы у вас не оставалось сомнений относительно серьезности моих намерений.
— А в чем, собственно, дело? В действиях работника милиции состава преступления не усмотрено…
— Я заявляю жалобу и официальное ходатайство о возбуждении уголовного дела против Кириллова.
Елена достала из портфеля несколько скрепленных листков, положила перед прокурором.
— И несколько слов устно. В этом деле масса скользких моментов, если не сказать больше. Я укажу только на два из них: совершенно непонятно, зачем было доставлять Чернова из следственного изолятора в помещение милиции, в ИВС.
Причем привезли его вечером, ближе к ночи. Чтобы выспался перед следственным экспериментом, что ли? Кстати, меня как его защитника о готовящемся следственном действии не предупредили. Далее. Чернов был левшой. Я читала акт медицинской экспертизы, проведенной в отношении Кириллова. Удар заточкой, приведший к ранению милиционера, вряд ли мог быть нанесен левой рукой. Не то направление удара. Однако эти несуразности объясняются, если предположить, что нападение на Кириллова было инсценировано.
— Какое вы имеете право?!
— Я имею право предполагать, — перебила Елена. — А прокуратура обязана выяснить обстоятельства дела объективно. И не только этого дела. Насколько мне известно, в производстве находится уголовное дело, возбужденное по факту вспышки острого инфекционного заболевания в детском саду номер шестьдесят шесть. И это дело заглохло.
— Вас это совершенно не касается!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84