- Я, Тома, совсем недавно получил гонорар за переиздание моих книг. Этот гонорар лежит сейчас в моем кармане, отвлекает от дел праведных и не дает, подлец, до конца ощутить себя свободным человеком. Чтобы вновь обрести свободу, я должен, обязан от него срочно избавиться. Вот примерно так обстоят дела. Есть ещё вопросы?
- Вопросов больше нет, - ответила она. - А не много вам будет?
- "О, женщины! Вам имя - вероломство!" - воскликнул я с пафосом. - Как вы любите отравить торжественность минуты. Прежде чем задавать подобный вопрос, ты, Клеопатра, взгляни на своего колосса мужа. Чтобы споить этого Микулу Селяниновича нужно по меньшей мере ведро водки. Рома, я прав?
- Трепло! - добродушно усмехнулся мой друг.
Вечер удался на славу. К его концу мы договорились повторять такие вечера периодически. И все же у меня возникло такое чувство, будто за нами кто-то неотступно следил. Откуда оно взялось, понятия не имею, но чувство это не покидало меня до конца вечера. Лишь позже я узнал, что интуиция меня не подвела, и пока мы с Ромой наслаждались обществом любимых жен, в кабинете директора разыгрывалась целая драма. Но об этом потом.
На следующее утро я поехал на улицу Орджонекидзе, но Людмилы Нарусевой дома не застал. Соседи сказали, что рано утром, где-то часов в шесть она вызвала такси и куда-то уехала, а куда конкретно, не знают. Наташи Шатровой я также не нашел. По записанному у меня адресу проживали её родители, с которыми она уже два года не виделась. Где она и что с ней? - они были не в курсе. Что ж, будем искать в другом месте. Недаром в Евангелии сказано: "Ищите и обрящете". Да будет так.
Глава одиннадцатая: Колесов. Новые обстоятельства.
Как я и предполагал, меня с этим "исполнительным листом" уже достали. Бухгалтера разболтали о моем к ним визите. Раз десять уже подкатывали с распросами, с ухмылочками и все такое. Я уже начал звереть. Даже стал материться. Правда. Хотя стараюсь этого не делать и не люблю, когда другие матерятся. Словом, мой забубенный дружок в очередной раз мне "удружил". Что за человек! Ему хоть плюй в глаза, для него все Божья роса. Точно. И хороший в общем-то мужик, добрый, но с этими его приколами никакого удержу нет. Таким уродился. Как говорила моя бабушка: "с бусарью в голове".
Только-что ещё один приходил. И кто бы вы думали? Толя Коретников! Кто сам не раз страдал от приколов Беркутова.
- Сережа, а что за исполнительный лист ты искал в бухгалтерии? спрашивает, а сам ехидно улыбается.
Ну я и, как говорит Дима, "понес по кочкам", вспомнил все матерные слова, какие знал. Коретников явно не ожидал от меня подобного,
- Ты что, белены объелся?! - спросил удивленно. - Я ж пошутил.
- Шутить будешь с этой... со своей. Как ее? Со своей невестой. Понял?! - Чуть было не употребил ещё одно похабное слово. Но вовремя сдержался, понял, что этим могу здорово обидеть капитана.
- Понял. Понял, - проговорил Анатолий, отступая к двери. И уже открыв её, стал, вдруг, смелым: - Все вы здесь придурки! - прокричал, громко хлопнув дверью.
- Что это с ним? - спросил Шилов, оторвавшись от бумаг. Он обладал редкой способностью, когда был чем-то занят, для него никого и ничего вокруг не существовало. Потому-то, к счастью, он не слышал моих матов. Сцена происходила в их кабинете, где я уже полчаса ждал Беркутова. Он мне утром позвонил и сказал, что "надыбал" что-то существенное про делу. Договорились встретиться в одиннадцать. Уже половина двенадцатого, а его нет.
- Черт его знает, - ответил я Шилову. - Не иначе у него "крыша" поехала.
В это время дверь широко распахнулась и на пороге появился мой забубенный друг.
- Привет честной компании! - весело приветствовал он нас.
Бог мой! Ну и видок у него - под левым глазом синяк, губы разбиты, нос опух. Опять где-то налетел на кулак. Ему в этом деле везет, как утопленнику.
- Ты хоть смотрел сегодня в зеркало? - спросил я.
- А чего мне в него смотреть. Все равно ничего утешительного для себя я там не увижу. И потом, Сережа, в человеке главное - не внешность, а содержание. Запомни это и передай детям и детям детей своих.
- Запомню. Кто это тебя так разукрасил?
- Приятели нашего Ромы цепные псы бара "У дяди Вани" Свист и Мосел. Видишь, Рома, что твои кореша со мной сделали? С тебя причитается.
- Какие они... Скажите тоже, - пробурчал Шилов.
- Рома им намедни устроил маленький мордобой. Они шибко на него обиделись и решили "отоспаться" на мне. Итог их плодотворной деятельности у меня, так сказать, на лице.
- За каким тебя туда понесло? - спросил я.
- А вот это уже другой вопрос. Об этом я и хотел с тобой потолковать. Похоже, что я нашел подельника Тугрика в убийстве Свистуна.
- И кто же он такой?
- Тофик Захарьян по кличке "Стропила".
В моей памяти всплыл жгучий брюнет, очень массивный, красивый, нахальный и веселый. Он года три назад, когда Дима трудился ещё в частном сыскном бюро, проходил у меня свидетелем по делу своего бывшего дружка Юрия Калинина, обвинявшегося в разбойном нападении и убийстве супругов Ершовых. Захарьян прежде вместе с Калининым и ещё одним подельником были судимы за ряд квартирных краж.
- Почему ты считаешь, что с Зеленским был именно Захарьян? - спросил я.
- Что ты, Сережа, такой недоверчивый и сомневающийся? Дмитрий Беркутов заслужил, чтобы ему верили на слово и не задавали ненужных вопросов.
- И все таки?
- Все говорит за это. Во-первых, Сергунькова рисует точно его портрет.
- Но ведь он был в маске?
- Где вы воспитывались, господин подполковник?! - снова завыступал мой друг. - Когда научитесь выслушивать до конца? Если бы он был без маски, то не грелся бы сейчас под ласковыми лучами июльского солнца и не бегал бы веселыми ногами по ниве жизни, а гнил бы уже у нас в трюме, очень сожалея о своем паскудстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95