Лицо его сморщилось, глазки заслезились и он отвернулся от дамы и, что было самым важным, - от меня. Я же все это не только стоически перенес, но даже улыбнулся даме и подмигнул, чем вызвал у неё приступ жгучего недоверия. Она смерила меня холодным, как душ в медвитрезвителе, и неподвижным, как мысли политика, взглядом, раскрыла дамскую сумочку, достала книгу и отгородилась от меня бестселлером с леденящим душу названием "Кровавый туман". И это было как раз кстати, так как в раскрытом зеве сумочки я увидел довольно пухлый кошелек. Не воспользоваться предоставленной возможностью было бы непростительно с моей стороны. Осторожно двумя пальцами я достал кошелек из сумочки и бросил его на пол как раз под ноги моего преследователя. Затем деликатно костяшками пальцев постучал по бестселлеру:
- Разрешите, мадам!
Бестселлер открылся. Показалось надменное, исполненное значения лицо дамы. Голосом оскорбленной добродетели она сказала:
- Что вам угодно?!
- Вы меня извините, мадам, но, мне кажется, что вот этот досточтимый джентльмен только-что изволил вытащить из вашей сумочки кошелек.
Дама заглянула в сумочку и, не обнаружив там кошелька, стала грозной и непредсказуемой. Лицо пропиталось яростью, глаза - ненавистью. Она выразительно взглянула на моего преследователя. Ее взгляд мог ввергнуть в трепет и героя. Но этот ипохондрик не был героем. Нет. Он вздрогнул и затрепетал, как осиновый лист при артобстреле. Втянул голову в плечи, затравлено зыркнул на окружающих и, сильно заикаясь, пролепетал побелевшими губами:
- Н-но это н-не п-правда! - Голос у него был такой же противный, как и он сам.
- Как это неправда?! - "возмутился" я. - Вы что же, милостивый государь, хотите сказать, что я вру?! - И тут я "увидел" у его ног кошелек и радостно сообщил: - Так вон же кошелек! Он выбросил кошелек!
Первой на мое сообщение среагировала дама. Она быстро наклонилась, подняла кошелек, сунула его в сумку, туда же отправила книгу, застегнула сумку на молнию и лишь после этого основательно взялась за "вора" схватила его за грудки и принялась неистово трясти, сопровождая свои действия словами заимственными ею из прочитанных бестселлеров с жуткими назвваниями. Не знаю, как автор, а я бы не стал их воспроизводить на страницах этого романа. Похоже, что на этот раз он со мной согласился.
Поняв, что мой преследователь теперь ещё долго не сможет вырваться из железных "объятий" мадам, я пробрался к двери и вышел на первой станции.
Через полчаса я уже стоял перед кабинетом Потаева.
Глава третья: Беркутов. Возвращение блудного сына.
Я даже сам не заметил когда и каким образом мне удалось перескочить в мягкий вагон, предназначенный исключительно для "баловней жизни". Видно, судьба решила сжалиться надо мной и отпустить из "козлов отпущения". Интересно, - надолго ли? Не знаю, не знаю. А пока я ловил миг удачи и упивался свободой и счастьем близости с любимой женщиной, как радуется двоечник известию о болезни любимой учительницы. В самолете Настя спала, а мы со Светланой говорили, говорили и все никак не могли наговориться. Еще никак не верилось, что у нас в запасе целая жизнь и, что мы не только успеем наговориться, но и надоесть друг другу своими разговорами. Впрочем, что это я такое говорю?! Ну, не придурок ли! Как может надоесть общение со Светланой? Этого просто не может быть. Определенно.
В Новосибирск мы прибыли при полном радиомолчании, не выпустив в эфир ни одного телефонного гудка, ни одного позывного. Но мои друзья не были бы моими друзьями, если бы не предприняли ответных действий. Их глубокая разведка доложила им о нашем количестве, дислокации и даже о морально-волевом настрое. А потому в аэропорту Толмачево они встречали нас шумною толпой с широченными улыбками, цветами и даже, можете себе представить, с женами. Такого парада красивых и счастливых людей я ещё никогда не видел. Определенно. Здесь были: Колесов со своей Леной. Юра Дронов с Верой, Валера Истомин и даже мой непосредственный начальник полковник Рокотов и прокурорский генерал Сергей Иванович Иванов. Казалось, пустячок, а приятно.
Больше всех, само-собой, радовался Сережа Колесов. Он до того соскучился по моим приколам, что даже стал заметно полнеть. Ничего, он очень скоро обретет свою былую форму. Это я клятвенно обещаю его жене красавице Елене.
- Димка! Черт! - орал Сергей благим матом, тиская меня в объятиях. Ну ты даешь! Ну ты молоток! Ну отмочил, так отмочил!
- Сережа, ты не прав, - сказал я решительно. - Мне кажется ты слишком злоупотребляешь положением друга. Сегодня все имеют равные права доступа к телу героя. Так что, освободи, пожалуйста, место. Дай возможность и другим насладиться общением со мной.
Колесов легко согласился и принялся лапать мою законную невесту, отбитую мной в честном бою у превосходящего численностью и всем прочем противника, приговаривая:
- Света! Какая ты! Ты стала ещё красивее! Повезло Димке! Здорово повезло!
Ко мне подошел Юра Дронов, крепко обнял, сказал проникновенно:
- Очень рад, что все так закончилось. С возвращением блудного сына в родные пенаты. Без тебя было скучно жить.
- Это я где-то понимаю. Но ничего, больше вам скучать не придется.
Затем меня принялась целовать Лена Колесова. И делала она это столь вдохновенно и профессионально, что вызвала явное недовольство своего ревнивого муженька.
- А ты что это, Лен? - спросил он ревниво.
- Что - "что"?
- Что это ты в нему прилепилась?
- Тебе - можно, я мне - нельзя? А тоже соскучилась по Диме, - ответила она, целуя меня в очередной раз.
- Странно. А почему ты мне не говорила, что соскучилась?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106