А её желание - поскорее доставить меня в супружескую постель, - вполне естественное желание любой женщины. Красота её, увы, не вечна. Вот-вот начнет блекнуть и увядать. Потому она и так спешит. Разумеется, я не связываю с ней свои дальнейшие планы на жительство. Но это не важно. Сейчас она вполне заслуживает человеческого в себе отношения, внимания и участия.
Я снял трубку, набрал номер её телефона, и тотчас услышал голос:
- Слушаю.
- Это хто? - спросил глухо, изменив до неузнаваемости голос.
- А кто вам нужен? - Голос моей невесты звучал строго и настороженно.
- Так мне эту... как ее? Мне Окуневу?
- Я слушаю.
- Ты что ль Окунева?
- Да кто вы такой?! - стала раздражаться Майя Павловна.
- Я что ль?
- Да. Вы?! - Она уже была на взводе.
- Так я этот... Отрепьев Гришка. Самозванец.
- Какой ещё - самозванец?! - В истории моя Минерва была явно слаба.
- От хахаля я твово. Поняла?
- Что с ним?! - истерично закричала Майя Павловна.
- С кем? - тупо спросил.
- Господи! - простонала она. - С Максом?! Что с ним случилось?! Отчего сам не позвонит?
- Так не может он. Он там... В шалмане этом остался.
- В каком ещё шалмане?
- Так у Лариски, шалавы этой. На Пятницкой. А мне сказал - позвони, говорит, Окуневой, успок...
- Адрес?! - возопила она, в один миг превращаясь в неистовую ревнивицу.
- Каво?
- Идио-о-от! Лариски?! Бл..и этой?!!
Услышать от неё подобное было столь необычным, что я растерялся и положил трубку. Это называется - навыступался. Факт. Похоже, что я зря спорил с автором. Очень на то похоже. Что же делать? Ситуация! Вот так сами себе подбрасываем проблем. Надо каяться. Иной альтернативы у меня просто нет. Я вновь набрал номер телефона Окуневой. Но услышал в трубке короткие гудки. Понял, что сейчас Майя Павловна предпринимает титанические усилия выйти на след той самой Лариски. Дозвонился лишь с пятой попытки.
- Да, - услышал я громовой голос Майи Павловны, напоминающий рык оскорбленной и отвергнутой львицы.
- Здравствуй, любовь моя! - елейно пропел.
- Ты откуда? - в голосе её звучал металл и ещё что-то очень твердое.
- Из дома вестимо. Только-что вернулся. Автоответчик воспроизвел мне твой божественный голосок...
- Не ври! - перебила она дрожащим голосом, еле сдерживаясь, чтобы не взорваться. Представляю, какие стихии бушуют сейчас в её душе. Я искренне ей посочувствовал.
- Но откуда подобное недоверие, радость моя?! Раньше ты никогда не позволяла разговаривать со мной в подобном...
- Ты где сейчас находишься?! - перебила она меня. Ей не терпелось тут же и сразу вывести меня на "чистую воду", раскрыть мое ковароство и вероломство, доказать, что Гименей явно во мне ошибся.
- Я же сказал - дома.
- Врешь!
- Но я те... - попытался я возразить, но Майя Павловна не позволила этого сделать.
- Кто такая Лариска?
- Лариска?! - очень я "удивился". - Понятия не имею. Может быть это из "Бесприданницы" Островского? Нет?
- Какой ещё "Бесприданницы"?! - закричала она. - Ты что, издеваешься?!
- Ну, тогда не знаю. Извини. А в чем дело? Для чего тебе понадобилась какая-то Лариска, любовь моя?
- Лицемер! Боже, какой же ты лицемер! Нет, правильно говорят: "Сколько свинью не корми, она..."
- Это говорят про волка, Майя, - поправил я её.
- Какая разница! - обреченно ответила она и расплакалась. - Главное я все для тебя, а ты так подло... Так наплевал в душу. Демосфен ты несчастный!
- Да что случилось?! - "взмолился" я. - Ты можешь толком сказать?
- Звонил какой-то твой приятель и сказал, что ты находишься на Пятницкой у Лариски.
- Какой ещё приятпель?
- Не знаю. Какой-то Гришка Отрепьев. Самозванец.
Я весело рассмеялся. Укоризненно сказал:
- Стыдно, милочка! За знание отечественной история я вынужден вам выставить жирную двойку. Вот Демосфена вы знаете, а Григория Отрепьева, именовавшего себя царем Дмитрием и пытавшегося путем чудовищного обмана взойти на царский престол, не знаете. Стыдно!
- Ой, правда! - растерялась Майя Павловна. - Как же это я... Надо же! А кто же тогда звонил?
- Кто-то из твоих друзей разыграл тебя, любовь моя. И ты заглотила подобную наживку. Прямо не знаю, что и сказать.
- Прости меня, Макс, ради Бога! Я такая была несчастная! Такая... Думала - умру. Честное слово! Можно к тебе приехать?
- Можно, - великодушно разрешил я.
Насытив свою неистовую плоть, Майя быстро уснула. А мне что-то не спалось. Бродили по все ещё ноющему от побоев и уставшему от ласк этой великовозрастной вакханки телу мощные флюиды, возбуждая память и тревожа относительный покой. Впрочем, покой никогда не бывает полным. В сознании даже самого счастливого индивидуума всегда гнездится пара вопросов, отравляющих существование. У меня же этих вопросов скопилась целая дюжина, а может быть и больше. Меня все больше смущала та легкость, с которой я вырвался из лап опытного, умного и коварного Сосновского. Что-то здесь не то. И чем больше я над этим думал, тем больше сомневался в своей победе. Мой верный Пятница - любимый зять моего патрона Веня Архангельский, раздобыл о Сосновском весьма и весьма ценную информацию, которую я уже успел передать Иванову и полковнику Слуцкому. По этой информации, Сосновский держал уверенную руку на пульте событий не только дня сегодняшнего, но активно готовился к будущему. Сегодня - ближайшее окружение президента, его администрация, многие члены правительства - люди этого черного и грязного хомункулюса. Это они дергают за веревочки дряхлого патриарха и тот, не задумываясь (очень сомневаюсь, что он вообще когда-нибудь имел способность думать), подписывает дурацкие указы, развязывает войны в "горячик точках", участвует в гнусных провокациях, типа пресловутого "чеченского следа".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106