- Ну и молочко у вас, Сильва! Прям, слаще крем-брюле. Честное слово!
- Ладно, канай отсюдова, декадент паршивый. Не мешай нашей светской беседе.
- Ага, ага, - с готовностью ответил тот и, надев очки, удалился.
- А почему он вас Сильвой называет?
- А! - махнула она рукой. - Для него все Сильвы. Он ведь жертва неудавшегося эксперимента.
- Как это? - не понял Григорий.
- Вы ничего про это не слышали?
- Нет.
- Он ведь задумывался как производитель.
- Как кто?! - в мозгу у Орлова уже что-то начинало поскрипывать и греться от перенапряжения.
- Так. Производитель! - удивилась она его удивлению.
- Странно, - пробормотал он.
- Ничего странного. Обыкновенно. Так вот, эксперимент был уже почти-что завершен, когда какой-то шпион привез из этой самой Бразильской сильвы...
- Сельвы, - поправил её Орлов.
- Ну да, - кивнула она. - Пока не привез тот самый вирус и не подлил его в раствор. И вместо производителя получился этот заморыш. Вирус тот в народе прозвали Сильвой. Вот он и шизанулся на этом вирусе, всех им называет.
- Эту историю вам, наверное, родители рассказали?
Она очень удивилась вопросу. С открытым ртом и вылупленными глазами, долго смотрела на него, не мигая, будто её заклинило.
- А, так вы это пошутили?! - наконец, "догадалась" она.
Он ничего не понимал в происходящем. Абсолютно. Что же её удивило в его вопросе?
- Ну, отчего же, - пробормотал Григорий, вконец сбитый с толку.
- Я ж сама была свидетелем этого эксперимента, - объяснила Венера, не обращая внимания на его бессвязное бормотание.
- Как так - свидетелем?! - не понял Григорий. - Ведь он же старик, а вы ещё женщина в самом соку.
- Но ведь он же задумывался как производитель.
- Ну и что?
- А производители живут ни более пятнадцати лет.
- Вы хотите сказать, что ему...
- Ну да, не больше тринадцати-четырнадцати лет.
Вдруг, в мозгу у Орлова что-то щелкнуло, будто открылся какой клапан и оттуда потекли свежие мысли, хоть как-то проливающие, пусть смутный, но все же свет на происходящее.
- Скажите, а сколько у вас этого... Ну, как его... - указал на её груди.
- Молока? - простодушно спросила Венера.
- Ну да. Его родимого?
- А шут его знает. Раньше, когда я жила в семье, то хозяйка постоянно два раза доила меня: утром и вечером. Тогда я давала по двенадцать литров. Но, однажды, застукала со своим муженьком в постели и выгнала на улицу. А сейчас сколько эти побирушки выдуют за день, понятия не имею. У меня ведь счетчиков нет.
- Понятно, - пробормотал он потеряно. Хотя, согласитесь, разобраться во всей этой галиматье, ахинее было просто невозможно. Одна надежда, что все это ему снится, или при переходе улицы его сильно шарахнуло автомобилем и сейчас он лежит в травматологии в коме, потому и лезет в голову черт те что.
Блондинка посмотрела на наручные изящные часики, спохватилась:
- Совсем я с вами заболталась! У меня ж кормление. Не желаете овсянной кашки?
- Нет, спасибо.
- Жаль. Некоторым нравится. Со мной как-то даже один статист кушал, с гордостью проговорила она. - Ну, я пойду. До свидания! Ежели пожелаете со мной встретиться, то сделайте по телефону заказ на пятьдесят второй номер.
- Хорошо. Обязательно сделаю, - пообещал Орлов, только чтобы поскорее избавиться от этой ненормальной Венеры с ядреным, пахнувшим парным молоком телом.
Когда она ушла, то Григорий обнаружил безобразно толстого господина, сидящим напротив через проход. Маленькие, заплывшие жиром глазки толстяка с интересом рассматривали Орлова. В них было сочувствие и понимание.
- Вы с ней поосторожнее, - пропыхтел он, словно паровоз. Слова давались ему с большим напряжением. Видно "кочегар" ещё как следует не растопил топку и его КПД был пока близок к нулевой отметке.
- Отчего же?
- Так как она, кроме своих прямых обязанностей, является ещё осведомителем тайной полиции. - От такой длинной фразы лоб толстого покрылся испариной. Он достал носовой платок, вытер его.
- А какие же её прямые обязанности?
Мужчина недоуменно взглянул на Орлова.
- Но это знает каждый. Давать молоко и удовлетворять желание мужчин. Вы, вероятно, статист?
- Почему вы так решили?
- Только оторванный от жизни статист, может задать подобный вопрос, объяснил вконец измачаленный разговором толстяк.
- А кто такой - статист?
Теперь лицо его выразило страх и смятение. Вероятно он уже пожалел, что позволил своему любопытству втянуть себя в этот неприятный разговор.
- Статист - это тот, кто фиксирует время и события, - хмуро проговорил толстый.
- Историк по-нашему?
- По-вашему? - Лицо толстяка теперь было растерянным и несчастным, а маленькие глазки ничего кроме ужаса не выражали. Теперь он клял себя почем зря за то, что завязал разговор с незнакомцем. - Послушайте, а вы не шпион? - жутко и таинственно прошептал он.
- Нет, я командировочный. А шпионом работаю по совместительству, пошутил Григорий. Но, как уже убедился, его шутки в этом чокнутом автобусе принимались за чистую монету. Вот и сейчас, этот упитанный господин с благополучным лицом сильно струсил от его слов, побелел лицом, а тучные складки побородка затряслись, будто свиной студень.
- И с к-ка-аким з-за-а-аданием п-п-при-и-были? - жутко заикаясь промямлил он.
Орлов решил идти до конца. Сказал с воодушевлением и жизнерадостной улыбкой:
- Взорвать ваш город к чертовой матери!
- О-ой! - протяжно, жалобно выдохнул толстячк и потерял сознание.
В это время за окном Григорий увидел город. Он появился внезапно, словно вырос из-под земли, как призрак. Автобус, как норовистый Орловский рысак, встал на дыбы и протяжно заржал, извещаяя пассажиров о скором окончании путешествия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16