За время моего дежурства никаких происшествий не отмечено.
Теперь его глаза, кроме преданности и служебного рвения, ничего не выражали. Коля тем временем уже закончил уборку и умчался вместе с ведром и шваброй. Говоров увидел в окно вышагивающего по перрону блондина. Пора было действовать.
- Как же никаких происшествий, когда вон тот гражданин, - Андрей указал на блондина, - торгует на станции наркотиками?
- Вон тот, говорите? - Березин сделал стойку, будто спаниель перед броском за подстреленной уткой, глаза сузились. - Коля! - заорал. - За мной!
Сержанты стремглав бросились на улицу. Говоров видел, как они подскочили к блондину и, подхватив под руки, потащили в дежурку. Тот от растерянности и не помышлял о сопротивлении. Оказавшись в комнате, Березин, подступая к блондину и страшно выкатывая глаза, заорал:
- А ну, говори, козел, где ты спрятал труп?
Андрей невольно усмехнулся. Это был обычный дешевый трюк. Некоторые работники милиции считают, что подозреваемого нужно ошеломить, деморализовать, обвинив в страшном преступлении. Тогда он легче пойдет на признание. Определенная доля правды в этом есть, но лишь для отдельных людей.
- Вы что, офонарели? - возмутился блондин. - Какой еще труп?! Я сотрудник милиции.
- А я президент Соединенных Штатов Америки, - издевательски проговорил Березин.
Коля одобрил слова начальника громовым хохотом.
- Вы за это ответите, сержант!
Андрей внимательно наблюдал за блондином. Несмотря на демонстрируемое тем возмущение, он был растерян и подавлен случившимся. Возможно, он был сотрудником милиции, но не спешил предъявить служебное удостоверение. К тому же его явно нервировало присутствие Говорова. Андрей решительно подошел к нему.
- Следователь прокуратуры Говоров Андрей Петрович. К нам поступили данные, что вы здесь занимаетесь торговлей героином.
- Глупости какие, - пробормотал блондин, пряча взгляд.
- Предъявите, пожалуйста, документы.
- Но, товарищ следователь, здесь явное недоразумение. Ни о каком героине я понятия не имею.
- Разберемся. Документы, пожалуйста. Блондин неохотно полез за документами. Достал служебное удостоверение, протянул его Говорову.
В документе значилось, что капитан Камышев Валентин Афанасьевич состоит на службе в органах внутренних дел в должности старшего оперуполномоченного уголовного розыска Центрального управления милиции города Новосибирска.
- Каким образом, Валентин Афанасьевич, вы здесь оказались?
- Прибыл в командировку.
- Предъявите командировочное удостоверение.
- Ну, не совсем в командировку. Вернее, приехал навестить приятеля.
- Фамилия?
- Что? - испуганно спросил Камышев.
- Как фамилия вашего приятеля?
- Это что - допрос?! - вновь попробовал разыграть возмущение капитан. Я не намерен отвечать на этот вопрос.
И Говоров окончательно понял, что Камышев следил именно за ним, знает, с кем он встречался, уже наверняка доложил об этом своему начальству и даже получил от него приказ. Согласно этому приказу весельчак и балагур Андрей Говоров, всю свою сознательную жизнь пытавшийся оправдать свою фамилию, по пути следования в Новосибирск должен был исчезнуть как материальное одушевленное тело. Нет, есть все же на свете Бог! Есть! Это он надоумил Андрея проверить блондина.
- Вам знаком капитан Виталий Семенович Полуэктов? - неожиданно даже для себя спросил Говоров.
Для Камышева вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. Симпатичное лицо его разом посерело. Не побледнело, нет, а именно посерело, будто он только что вышел на свободу после двадцатилетнего тюремного заключения. Затравленный взгляд заметался по кабинету, ища путь к спасению.
- А кто это? - жалко выдавил он из себя.
- Вот те раз! - разыграл Андрей удивление. - Как же так, Валентин Афанасьевич? Вы забыли своего непосредственного начальника? Позвольте в этом усомниться.
Говоров был очень собой доволен. Все вопросы попадали точно в цель.
Вместе с приборкой в кабинете и внешний облик сержантов тоже разительно Изменился: они ободрились, подтянулись, вдруг вспомнили, что находятся на ответственной государственной службе. Лица пылали желанием совершить подвиг. Они с интересом следили за разговором Говорова с Камышевым, понимая, что на их глазах происходит что-то большое, значительное, что они в своей заштатной провинции могли видеть лишь по телевизору.
Говорова озарила гениальная догадка.
- Это Полуэктов дал вам задание убить Трубицину?
- Что?! - вскричал в панике капитан и попытался выхватить пистолет, но был крепко схвачен сержантами за руки.
- Что, не ожидали?! - рассмеялся Андрей. - Не ожидали, что мы обо всем знаем? Мы давно за вами следим, капитан. Запираться бесполезно. Хомова и Овчаренко, которым вы заплатили десять тысяч долларов за убийство Трубициной, опознали вас по фотографии.
Последние остатки мужества покинули Камышева, и он не по-мужски запричитал:
- Я не хотел этого делать! Меня заставили! Клянусь, гражданин следователь!
Нет, он не был героем. Человек, однажды предавший, продавший долг, честь и совесть, уже не способен на поступок. Он вынужден всю оставшуюся жизнь пресмыкаться и подличать. Говорову очень нравился ход своих мыслей, да и собой он сейчас охотно любовался.
- Кто заставил? Полуэктов?
- Да. Он. Я не мог отказаться. Иначе он бы меня убил.
- Добрецова знаете?
- Кого, простите? - угодливо переспросил Ка-мышев.
- Добрецова Алексея Владленовича?
- Никак нет. Не знал. Я знал одного лишь Полуэктова и выполнял его указания.
- Ребята, - обратился Андрей к сержантам, - разоружите этого бывшего капитана нашей славной милиции и наденьте на него наручники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112