- Я закончил, - сказал.
- Что-то ты слишком быстро, - удивился Коломиец.
- А зачем много расписывать. И так все предельно ясно. Верно?
- Верно, - согласился капитан. - Давай сюда.
- А можно я сам прочту? А то у меня почерк неразборчивый.
- Читай, - великодушно разрешил он. По мере того как я читал, Коломиец все больше наливался красным, а его приятели веселели прямо на глазах. Когда закончил, они были натурально в лежку от смеха. Коломиец же стоял со свирепым глупым лицом, вытаращенными глазами, все никак не мог понять, что же здесь все-таки произошло? Он просто не мог поверить, что сидящий перед ним жалкий человечишка с синюшным лицом посмел так насмешничать и нанести столь сильную обиду. Ему?! Посмел?! Не иначе мир сошел с ума! От всего этого что-то нарушилось в его сильном и хорошо сбалансированном организме. Вместо того чтобы выдохнуть теснивший грудь воздух, он все пытался и никак не мог втиснуть в себя новую порцию обогащенного кислородом газа. Его застопорило. В народе в таких случаях говорят: заклинило. Лицо его из красного превратилось в багрово-синее, вены на висках вздулись, а глаза готовы были выскочить из орбит. И все же жажда жизни пересилила, и отработанный воздух с шумом и свистом покинул его легкие. Лицо постепенно "остыло" и стало белым и зловещим, как у вампира в детских комиксах.
- Значица, так, - спокойно, по-деловому проговорил он и медленно двинулся на меня с готовыми к мордобою "кувалдами".
Я выскочил из-за стола, но отступать было некуда, позади находились его резвящиеся приятели. А потому с глупой улыбкой наблюдал за маневрами и перемещениями более сильного противника, вспоминая все, чему меня когда-то учил бывший друг Ромка Шилов. Я решил вступить в бой с превосходящим меня по всем статьям врагом. А там будь что будет. Если бы еще неделю назад мне кто-нибудь сказал, что я на такое способен, то я здорово бы посмеялся над этим шутником. Внутри меня что-то гудело, лопалось, рвалось, тяжелело, сатанело и зверело. Мне вдруг надоело быть шутом гороховым, мальчиком для битья. До чертиков надоело осторожничать, хитрить, забивать мозги хорошеньких барышень всякой ерундой и . всего бояться. Во мне вызревал крутой мужик, которому все до лампочки. Вот стоят три негодяя, которые, наверное, измолотят сейчас меня до полусмерти. Ну и шут с ними. Я лелеял надежду плюнуть в их мерзкие рожи и хотя бы в одну из них как следует врезать. Ничто другое меня в данную минуту не заботило.
Приблизившись, Коломиец резко выбросил вперед правую ударную руку. Ослепленный яростью, он начисто забыл все инструкции и наставления начальства "не оставлять следов" и метил мне в голову. Мне удалось уклониться и нанести ответный удар в живот противника. Но едва не сломал руку. Кулак встретился с чем-то твердым, железобетонным. Живая плоть не могла быть такой. Капитан лишь усмехнулся и вторым ударом врезал мне по левой скуле. Я тут же оказался на полу, и мне все стало совершенно безразлично.
Глава 11
Утром все те же молоденькие сержанты надели мне наручники и вывели во двор, где нас поджидал милицейский "уазик". Утро были тихим, теплым и солнечным. В пышных кронах корявых кленов щебетали синицы и воробьи. Я втянул разбитыми губами еще прохладный с ночи воздух. Что бы там ни говорили скептики, а жизнь прекрасна и удивительна. Ночью, когда меня полуживого втолкнули в камеру, я впервые испытал уважение к себе. И это, смею утверждать, не последнее чувство. Далеко не последнее. Я все обдумал и все для себя решил. Чтобы доказать свою невиновность, я должен найти настоящего убийцу. А поскольку сделать это в тюремных застенках никак невозможно, то решил попытаться бежать. И использовать для этого нужно именно сегодняшнее нахождение в прокуратуре. Другой возможности у меня просто может не быть. Бежать из ИВС, а тем более из следственного изолятора - занятие бесперспективное, если не сказать больше.
Огляделся. И тут у соседнего дома увидел хрупкую фигурку девочки-подростка. Таня! Вот те раз?! Славная девушка! Она переживает за меня. И это было приятно. Чертовски приятно! Температура тела подскочила сразу градусов на десять. В груди сильно защемило, а на глазах... Ну надо же! Какие мы, оказывается, сентиментальные?! Кто бы мог подумать...
Чтобы не возбуждать интерес сержантов, сделал вид, что не заметил девушки.
Мы сели в "уазик" и покатили в прокуратуру. Исподволь я наблюдал за Таней. Видел, как она метнулась к видавшему виды старенькому "Москвичу", а через какое-то время обнаружил его у нас "на хвосте" метрах в двадцати. Сообразительная девочка! Ее помощь может оказаться мне сегодня очень кстати.
Дробышев выглядел сегодня отдохнувшим, выспавшимся, был в хорошем расположении духа. Он скептически оглядел меня и сделал вид, что не заметил дополнительных синяков и ссадин.
- Присаживайтесь, Андрей Петрович, - указал он рукой на стул.
- В наручниках я не буду ни о чем разговаривать. Это моя принципиальная позиция, - ответил, продолжая стоять.
- Да, да, извините, - пробормотал следователь. Повернулся к сержанту: Снимите наручники.
Тот быстро и ловко выполнил указание.
- А теперь подождите за дверью.
А я сел на стул, закурил последнюю сигарету. Дробышев смотрел на меня и улыбался. И где-то чисто по-человечески я его понимал. Действительно, теперь не нужно нервничать и ломать голову в поисках убийцы. Вот он сидит прямо перед ним, живой и тепленький. Правда, видок у него не совсем того. Но до суда еще есть время. До суда он обретет свой первоначальный вид и будет совсем походить на человека. Ну, почти совсем.
- А теперь, Андрей Петрович, я хотел бы услышать, как вы убили своего коллегу Струмилина Вениамина Сергеевича?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112