Это мысль! Можно попробовать.
И тут взгляд Калюжного упал на список сотрудников прокуратуры с адресами, служебными и домашними телефонами. Ему бросилось в глаза исправление номера его квартиры. Напечатанная шестерка была шариковой ручкой исправлена на восьмерку. Это исправление внес он сам. Помнит, что когда Оля раздавала эти списки, он обратил её внимание на допущенную неточность. Тогда она ответила: «Да? А мне кажется, что и у меня в журнале так же». От страшной догадки Эдуард Васильевич буквально похолодел. Так вот отчего его мучило предчувствие, что оба убийства взаимосвязаны. Интересно, внесла ли секретарь в журнал исправление?
Он вскочил из-за стола и опрометью бросился из кабинета.
— Оля, срочно дай мне журнал, — сказал Калюжный, врываясь в приемную.
— Какой журнал, Эдуард Васильевич?! — испуганно спросила секретарша. Ее испугал слишком возбужденный вид Калюжного и его совершенно безумные глаза.
«Что это с ним?! — подумала она в панике. — Уж не сошел ли он с ума?!» И ей захотелось громко закричать от охватившего её ужаса и убежать.
— Со списками сотрудников. Давай, давай! — Эдуард Васильевич делал нетерпеливые движения рукой, будто пытался вырвать из её рук тот журнал.
— Ага, я сейчас! — Оля стала лихорадочно перебирать книги регистрации, журналы, папки, но тот злосчасчастный журнал куда-то запропостился.
— Ну, что же ты?! Что же ты, право?! — подгонял её Калюжный, будто от этого журнала зависела его жизнь.
— Сейчас, одну минтуку, Эдуард Васильевич! — бормотала девушка, чуть не плача от отчаяния. Наконец, журнал нашелся и она, облегченно вздохнув, протянула его Калюжному. — Вот, пожалуйста!
Тот выхватил у неё журнал и бормоча: «Ка… Калюжный», открыл его на нужной странице. Так и есть! Теперь отпали всякие сомнения. «26», — значился в журнале номер его квартиры. Недаром следователь Петр Васильевич сказал, что убийцы действовали по наводке. Так и есть! Они проникли в квартиру заранее уверенные, что это его, Калюжного, квартира, и пытали ни в чем неповинного Александра Игоревича, требуя выдать им видеокассету, считая, что перед ними Калюжный. Но бедный Обнорский понятия не имел ни о какой кассете. И, тем не менее, это не помешало преступникам его убить. Идея Эдуарда Васильевича с помощью кассеты сохранить себе жизнь летела прямиком псу под хвост. Для них важнее было избавиться от свидетелей разговора двух олигархов, чем сама кассета, Кассету потом можно выдать за плохо сработанную фальшивку, очередную провокацию оппозиции. Все в их руках. Главное — заткнуть рот людям. Он обречен!
В сознании Калюжного возник труп несчастного Александра Игоревича, обезображенный пытками. Неужто и ему придется пройти через такое?! От безысходности и отчаяния Эдуард Васильевич даже заскрипел зубами — так нехорошо, так муторно было у него на душе. Очень даже нехорошо и очень даже муторно.
С ужасом следившая за ним Оля попробовала закричать, позвать на помощь, но смогла издать лишь какой-то хриплый клекот. Но этот странный звук привел Калюжного в чувство. Видя состояние девушки, он невольно ей посочувствовал.
— Извините, Оленька! — проговорил он, возращая журнал. — Я кажется напугал вас своим видом. Извините!
Вернувшись в кабинет, Эдуард Васильевич стал лихорадочно думать, что же ему предпринять в его положении. Но, как на зло, ничего путнего на ум не приходило. Ситуация казалась ему безвыходной, тупиковой. В конце-концов решил, что надо бежать. Немедленно! Найдут его или не найдут — это другой вопрос. А сидеть сложа руки и ждать у моря погода явно не в его интересах. К нему могут заявиться уже через полчаса, через десять минут, и тогда будет трудно что-либо предпринять. Интересно, кто же его сдал? Оля? Ишь как она испугалась. Нет, она не в курсе кассеты и всего остального. И тут Калюжный окончательно понял, что это сделал прокурор Грищук. Точно! То-то он испугался, когда увидел его в приемной живого и невредимого. Сволочь! Потому-то Грищук никогда не нравился Калюжному и нагловатый взгляд его бледно-голубых, водянистых глаз, и надменная усмешка. Все, все не нравилось. Этот ради своей выгоды перешагнет через кого угодно и тут же забудет об этом. Только он зря надеется, что они его оставят в покое за его иудины заслуги. Он тоже свидетель разговора олигархов, а всех свидетелей ждет одна и та же участь. Ну, да хватит об этом. Пора действовать.
Калюжный написал заявление на очередной отпуск (он был ему положен по графику), оставил его на столе и вышел из кабинета. В приемной он сказал секретарю:
— Оля, я там оставил на столе. Отдашь потом прокурору.
— Хорошо, Эдуард Васильевич, — кивнула она.
Калюжный вышел из прокуратуры, сел в свою машину и поехал на дачу к Друганову. Через пять минут он обнаружил за собой «хвост» — все те же «Мицубиси». Но избавиться от «хвоста» для Эдуарда Васильевича не представляло особых проблем.
Глава девятая: Иванов. Допрос Зяблицкого.
Едва успел появиться на работе, как зазвонил телефон. Снял трубку.
— Алло, слушаю!
— Доброе утро, Сергей Иванович! — услышал голос Димы Беркутова. — Спешу доложить, что клеент подготовлен и жаждет встречи с вами.
— Какой клиент? — не понял я.
— Очень симпатичный. Маленький, плюгавенький Гена Зяблицкий со смешной кликухой Тушканчик. Его тут «киллеры» одолели и он очень надеется на нашу защиту.
— Какие «киллеры»? — вновь не врубился я.
— Послушайте, а я точно говорю с начальником следственного управления областной прокуратуры государственным советником юстиции 3 класса Ивановым Сергеем Ивановичем?
— Нет, это его внучатый племянник.
— Я так и думал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98