— Что значит — не дружит?
Роман пожал плечами.
— А по-моему все понятно. У неё нет друзей и близких знакомых.
— Что, совсем никого?! — удивился я.
— Совсем.
— Как же она без них живет?
— Живет, — сказал Шилов и отчего-то тяжело вздохнул.
— Так ты, Рома, точно помнишь, что спрашивал её об иномарках?
— За кого ты меня?! — обиделся Шилов. — Я ж уже говорил. Она ни то, чтобы марки… Она даже сомневалась, что это иномарки. Сказала: «Кажется, две иномарки».
— А гостей Степанеко?
— Ты что, прикалываешься, да?! — ещё более распалился мой друг. — Она видела их издалека, даже не могла точно сказать сколько их было.
— Верю, верю. Успокойся, Рома. Ты ведь с её протоколом допроса знаком?
— Ну.
— И что скажешь?
— Наврала она тебе все.
— Допустим. А как думаешь — почему?
— А я почем знаю? Значит была причина. Может, она с убийцами заодно, сама их навела на Степаненко?
— Это, вряд ли. Иначе бы она не давала разных показаний.
— Ах, да… Забыл… Согласен.
— Мне думается, что кто-то из этих шустрых ребят посетил её уже после твоей беседы и популярно объяснил, что она должна говорить на следствии.
— Похоже на то, — согласился Роман.
— Ты, Рома, должен с ней встретиться и убедить её в ошибочности, я бы даже сказал, в порочности избранного ею пути. Иначе, это может плохо для неё кончиться.
— Что ты сам? У тебя же с ней… Как его?… Контакт?
— А ты знаешь, что говорят авиаторы после слов: «Есть контакт!»?
— От винта, — ухмыльнулся Шилов.
— Вот именно.
— Дурак ты, Андрюша. У тебя такая девушка, а ты путаешься с кем попало.
— Тебе нравится Таня?
— Нравится. Она… — Не найдя нужных эпитетов, чтобы по достоинству охарактеризовать девушку, Роман показал свой большой палец и сказал: — Во!
Его восхищение Таней было мне очень приятно, даже испытал что-то вроде гордости. И тут же дал себе слово быть достойным этой славной девушки. Отныне живу лишь по формуле — ад когитантум эт агэндум хомо натус эст (человек рожден для мысли и действия). Аут виам инвэниам аут фациам (или найду дорогу или проложу её сам). Вот именно. Впрочем. и с латынью надо кончать. Все это для пижонов, для самовлюбленных нарциссов, окруженных толпами воздыхательниц. Настоящим, целеустремленным парням латынь только мешает.
— Значит, допросишь Виноградову? — спросил я Романа.
— Допрошу конечно, — хмуро кивнул он. Видно, встреча с Армидой-Ксантиппой его не очень прельщала.
— Только, Рома, заранее предупреждаю — без сексуальных излишеств. А то эта Гетера может тябя запросто превратить в каменное изваяние. Будешь там стоять каким-нибудь Самсоном, своим грозным видом пугать новых русских.
— Ну и баламут же ты, Андрюша, — добродушно усмехнулся мой друг, покачав головой. — Когда-нибудь я тебе точно намылю шею.
После ухода Шилова я стал размышлять над полученной информацией. Как говорит мой учитель Иванов: «Главное у следователя — голова. Все остальное — приложение». С этим трудно не согласиться. Итак, что мы имеет на текущий момент? Похоже, что директор Электродного завода тут не при чем. Но с ним необходимо обязательно встретиться и переговорить. Именно он может вывести нас на своих оппонентов, вознамерившихся опорочить его имя путем лжесвидетельства. А там, глядишь, и до всего остального будет рукой подать. Надо посоветоваться с шефом. Я встал и направился в кабинет Сергея Ивановича.
Глава четвертая. Беркутов. Операция «Страшилки».
Итак, мне поручили до такой степени напугать Тушканчика, чтобы он сам прикатил к нам, пал на четыре кости и во всем признался. Задачка, да? Обхохочешься! Лично я мало верил в эту авантюру. Напугать Гену Зяблицкого больше того, чем он уже напуган, невозможно. Я сам выдел обратную сторону его левого глаза. Но и неиспользовать этот шанс было бы несусветной глупостью. Верно? Я дал операции кодовое название «Страшилки» и отправился прямиком в Заельцоское РУВД на обслуживаемой территории которого и обитал наш «грызун».
Начальник отдела уголовного розыска мой хороший знакомый Валера Болтухин, заранее предупрежденный Рокотовым, хоть и встретил меня без особой радости, но и не стал сразу же орать, что у него все оперативники заняты, что они и так пашут без продыха дни и ночи напропалую, а тут еще, блин, это. Заколебали! Нет, ничего этого он говорить не стал. Сказал лишь обреченно:
— Сколько тебе?
— Парочку толковых ребят, желательнее помассивней и с более свирепыми рожами. Могу взять тебя, если желаешь.
У Валеры с чувством юмора была всегда напряженка. Поэтому он сразу завозникал:
— Что ты этим хочешь сказать?! — угрожаеще насупил он брови и заиграл желваками скул, давая понять, что не намерен никому просто так за здорово живешь спускать обиды.
— Говорю, что ты, Валера, здорово похож на итальянского актера Плачидо. Тот же благородный облик, а во взгляде — сплошной атас.
— Да ладно трепаться-то, — проворчал Болтухин. Но лицо его смягчилось, стало более человечным. — А зачем тебе со свирепыми?
— Это не мне, начальству. Они там конкурс что ли какой придумали на самого свирепого мента.
— Ну вы там даете! — возмутился Валерий. — Делать вам там нечего, вот и выдумываете что попало! Побывали бы в нашей шкуре, сразу бы забыли о конкурсах.
— А что ты на меня-то взъелся?! Я-то тут при чем? Я лишь выполняю указание.
— А-а! — раздраженно махнул рукой Болтухин. — Все вы там одинаковые!
— Так как насчет парней? — напомнил я о цели своего визита.
— У меня все толковые. А остальное… Сам выбирай, тут я тебе не помощник.
Он тут же вызвал всех, имевшихся в наличии, парней и я отобрал двух из них — Володю Пименова и Павла Серегина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98