Через минуту в кабинет вошел высокий спортивного телосложения парень. Вежливо поздоровался с Беркутовым. Подошел к столу и выложил перед прокурором тощую папку.
— Вот, Сергей Павлович. Это материал по самоубийству.
— Это наш следователь Валерий Борисович Слепцов, — представил прокурор следователя Беркутову.
Дмитрий встал, протянул руку Слепцову.
— Старший оперуполномоченный управления уголовного розыска Беркутов Дмитрий Константинович.
— Очень приятно, — пробасил следователь и так жиманул руку Дмитрия, что вызвал в его душе бурю эмоций.
«Этот парень в детстве наверняка мучил бедных кошек, — решил он. — Тогда-то и проснулись в нем садисткие наклонности. Определенно».
— Садитесь, Валерий Борисович, — сказал прокурор, указывая на стул. — Расскажите, что удалось выяснить по данному факту?
Следователь неспеша сел, пригладил на макушке торчащий вихор, откашлался, проговорил:
— Ничего особенного. Типичное самоубийство.
— Я вас пока не просил делать выводы, — несколько раздраженно сказал Варнецов. — Расскажите, что удалось установить.
Слепцов нехорошо усмехнулся, покраснел. Видно было, что парень с характером и ещё доставит прокурору массу неудобств.
— Труп Шмыгова сегодня в шесть утра обнаружила его жена Вера Витальевна, вернувшаяся из поездки на Алтай.
— Она ездила поездом? — спросил Беркутов.
— Нет, на своей машине.
— А зачем она туда ездила?.
— Навещала своих родителей.
— Что за причина заставила её возвращаться ночью?
Следователь зло взглянул на Дмитрия. Вопрос ему явно не понравился. Хмуро ответил:
— Этого я не знаю.
Беркутов решил до конца отомстить следователю за потрепанное самолюбие при рукопожатии.
— Она не захотела говорить или вы не спрашивали?
От этого вопроса Слепцов даже сжал свои пудовые кулаки, как бы давая понять, что если мент не прекратит над ним издеваться, то он непременно пустит их в ход, и не посмотрит на прокурора и все такое.
— Не спрашивал, — проговорил он с таким выражением лица, будто выплюнул горькую пилюлю. — И прошу меня не перебивать. Выслушайте, а потом задавайте вопросы.
Не знал следователь, что подобным тоном с Беркутовым не рискует разговаривать даже начальство.
— Это, конечно, пожалуйста, — простодушно разулыбался Дмитрий. — Но только на что же здесь обижаться? Не понимаю. Женщина гостит у родителей, и, вдруг, срывается на ночь глядя, спешит домой, а вы даже не поинтересовались, что её заставило это сделать? Странно все это, и весьма. В данной ситуации даже вокзальный бомж бы поинтересовался, а следователю прокуратуры до лампочки. И еще, понимаете ли, обиды строим!
Слепцов втянул в мощные легкие едва ли кубометр воздуха, долго держал его в себе, затем, с шумом выдохнул. Повернулся к прокурору, спросил с раздражением:
— Павел Сергеевич, мне дадут возможность продолжать?
Прокурор, улыбаясь, с удовольствием наблюдал за происходящим. В лице Беркутова он нашел союзника в борьбе со строптивым подчиненным. Как же ловко тот его срезал! И поделом! Поделом!
— Но ведь согласитесь, Валерий Борисович, что Дмитрий Константинович прав, — проговорил он. — Вы допустили непозволительный ляп.
— Ну, хорошо! — не выдержав, возмутился следователь. — Виноват я! Признаю! Что мне из-за этого прикажите делать? Стреляться, как тому Шмыгову? Так что ли?!
От этой мелодраматической фразы прокурор недовольно поморщился, сухо сказал:
— Продолжайте, мы вас слушаем.
— Так вот, в шесть утра Вера Витальевна вернулась домой и обнаружила труп мужа в его мастерской. Он покончил с собой встрелом из двух стволов обреза, вставив их в рот.
— А где он взял обрез? — спросил Дмитрий.
— Чтобы легче было осуществить задуманное, он обрезал ствол своего охотничьего ружья двенадцатого калибра. В его мастерской есть столярный верстак. На нем найдены стволы ружья и ножевка по металлу.
— Когда это произошло?
— Судмедэксперт полагает, что вчера вечером, где-то в районе шести-восьми часов. Более точно будет установлено при вскрытии.
— Шмыгов оставил какую-нибудь записку, письмо?
— Нет. Никакой записки мы не нашли.
— Кто-нибудь слышал звук выстрела?
— Нет, никто. Коттедж Шмыгова находится на отшибе. Кроме этого, в это время на улице довольно шумно. Есть ещё вопросы?
— Вопросов больше нет. Значит вы считаете, что это типичное самоубийство?
— Уверен в этом. — Слепцов встал. Повернулся к прокурору. — Я могу идти, Павел Сергеевич?
* * *
В самих материалах ничего нового к тому, что уже сказал следователь, Беркутов не нашел и решил съездить в коттедж Шмыгова, хотелось самому посмотреть мастерскую художника и поговорить с его женой.
Коттедж располагался в глубине соснового бора и представлял собой большой двухэтажный особняк. Действительно, до ближайших соседей было метров тридцать, никак не меньше. Поэтому немудрено, что выстрела никто не слышал.
К счастью, хозяйка оказалась дома. Это была молодая довольно миловидная шатенка. Лицо её было заплаканным и несчастным. Дмитрий поздоровался и протянул ей удостоверение. Она мельком взглянула в него, вернула.
— Проходите, Дмитрий Константинович, — проговорила равнодушно.
Они прошли в большой квадратный зал, обставленный старинной мебелью. На стенах висели многочисленные картины в тяжелых золоченых рамах — все больше портреты каких-то людей.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — сказала Шмыгова, указав на одно из массивных кресел. Сама села в другое. — Слушаю вас?
— Вера Витальевна, можно задать вам несколько вопросов?
— Да-да, конечно.
— Вы сегодня вернулись рано утром?
— Да, я об этом уже говорила следователю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110