В последнее время его отношения с хозяином заметно ухудшились. Тому были веские основания. С появлением в жизни этого длинноносого чудика зеленоокой красавицы тот все внимание переключил на нее, напрочь забыв, что он, Мутант, тоже член семьи и тоже нуждается в заботе. Тем более, надо же учитывать и возраст, верно? И так ему стало от всего этого обидно, что на одном из перекрестков он заглох и долго не желал заводиться. С мстительным злорадством смотрел, как хозяин бегал вокруг, сокрушенно размахивая руками, и костерил его почем зря. Однако, всякий раз это кончалось тем, что Мутанту становилось жаль этого придурка и он уступал. Что не говори, а дороже и ближе Беркутова у него никого не было. Так было и на этот раз. И он благополучно довез хозяина до дома.
Дмитрий заявился домой в двадцать минут десятого и был встречен вежливой дежурной улыбкой Светланы. Уж эти женские улыбки. О них можно написать докторскую диссертацию. Определенно. Порой, под одной такой улыбкой скрываются такие страсти, что сам Шекспир мог бы позавидовать.
— Неужели до этого времени работал? — с кажущимся равнодушием спросила она.
Беркутов понял, что очередной разборки не избежать. Самый худший вариант в данной ситуации — говорить правду. К правде она уже себя подготовила и ни за что ей не поверит.
— Ты, Свет, ни за что не поверишь, — проговорил он с виноватой улыбкой. — Допрашивал одну свидетельницу. А ей, вдруг, приспичило рожать. Я туда, сюда. Телефона нет. Сеседи боятся. А она белугой кричит, тужится. Кошмар! Что делать? Пришлось самому принимать роды. И я так этим занятием увлекся, что не заметил, как пролетело время. Родился мальчик. Она обещала его назвать в мою честь Димой. Вот такие вот дела, понимаешь.
— Дурак! — сказала она с той же самой интонацией, с какой судья облсуда Владимир Павлович Данько говорит: «Суд приговорил: признать виновным...»
— А что ты, Света, хотела от меня услышать? Чтобы я, старый сыщик, сходу раскололся и поведал, что был на квартире у юной прелестницы? Ты это хотела услышать?
— Пошляк!
— Ну ты, блин, даешь! — «возмутился» он. — Чтобы не сказал — все не так. На тебя не угодишь.
— Ладно, иди мой руки, юморист, — устало проговорила она, оьчаявшись узнать у него правду. — А то ужин совсем простынет.
— Вот с этого и следовало бы начинать.
Глава девятая. Решение принято.
Утром Беркутов пытался разыскать Шмыгова, но безрезультатно. Художник, как сквозь землю провалился. Жаль! Очень бы хотел Дмитрий посмотреть тому в глаза и спросить — отчего это он, такой солидный и такой представительный, врал вчера, как последний босяк и шелкопер? Очень бы хотел услышать, что тот скажет в ответ. Но, видно, не судьба. Эти вопросы ему с таким же успехом может задать и работник прокуратуры. А он, Беркутов, можно считать, свою миссию закончил.
Выяснив, что материал по самоубийству Аристархова находится на разрешении у помощника прокурора Центрального района Оленевой Майи Кирилловны, он созвонился с ней и отправился в прокуратуру.
Помощник прокурора Оленева оказалась женщиной неопределенного возраста, сухой, строгой, очень официальной и очень подозрительной. Прокурорский мундир с четырмя маленьикими звездочками на погонах сидел на ней безукоризненно. Такое впечатление, будто она в нем родилась.
— Здравствуйте! Вы по какому вопросу? — Оленева взглянула на него строго и подозрительно. Во взгляде так и читалось — «ходят тут всякие!» Видно, вид Беркутова действительно не внушал ей доверия. Цербер, а не помошник прокурора. Определенно.
Есть такое очень распространенное выражение — «не проходите мимо». Его употребляет коммерсант, зазывая граждан посетить свой чудо-универсам, страж порядка, призывающий общественность выступить на борьбу с преступностью, вор, стоящий у прилавка ювелирного магазина. А Дмитрий вспомнил его, глядя на эту строгую тетю в мундире. Она ему сильно не нравилась. Нет, он не мог себе позволить пройти мимо нее, чтобы, как говорила когда-то его бабушка, не позубоскалить. Нарисовав на лице глубокомысленность младенца и переминаясь с ноги на ногу, он сумущенно проговорил:
— Так я, стало быть, того... этого.
— Чего — того? — спросила помощник прокурора с уже плохо скрываемым раздражением.
— Ну там, — Дмитрий махнул рукой на дверь. — Этот... Как его... Ну, начальник ваш.
— Прокурор?
— Вот-вот, — «обрадовался» Дмитрий подсказке. — Прокурор. Точно!... Так я его того... Вот.
Голос у Олеговой моментально подсел, стал хриплым, как у заядлого курильщика.
— Чего — того?!
— Ну, чего-чего, — проворчал он. — Ну, того... Каюк ему, стало быть. Вот.
Глаза у помощника прокурора натурально выкатились из орбит, побелела лицом, тонкие губки запрыгали, как у обиженной капризной девочки, руки быстро-быстро зашарили по столу, а затем выдвинули ящик, где она, очевидно, хранила газовый пистолет. Вот когда она пожалела, что помощникам не выдают табельного оружия.
— Ш-шутите?! — пролепетала она, заикаясь, с последней надеждой в голосе.
Беркутов понял, что зашел слишком далеко и решил прекратить столь опасный эксперимент.
— Ага. Шучу, — ответил и полез в карман за служебным удостоверением.
Но Олегова не обратила внимание на его слова, а жест поняла вполне определенно. Вскочила и трясясь, будто осина при артобстреле, истирично закричала:
— Не сметь!! Не надо!! Не хочу!!!
Дмитрий достал удостоверение и, подойдя к столу, выложил его перед Олеговой. Проговорил покаянно:
— Успокойтесь, Майя Кирилловна. Я — Беркутов Дмитрий Константинович. Только-что вам звонил и договаривался о встрече. Извините за глупую шутку.
Она завороженно смотрела на лежавшее на столе удостоверение, все ещё не веря в свое спасение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110