Они меня ненавидят.
– Не верю, – сказал я. – Мне показалось, что они вас любят.
– Давайте не будем о них…
Семейная вражда не утихала ни на миг, не потонула даже в бурных водах скорби. Похоже, наоборот, скорбь окончательно разъела тоненькую нить, связывавшую эту семью. Мое ли дело пытаться ее связать!
– Я понимаю, что мешаю Неде. Я вас дожидалась, так что теперь можно уходить…
Девушка встала и поспешно накинула на себя бежевое пальто с капюшоном и деревянными пуговицами.
– Не уходите, – сказал я. – Неда рассердится, что я вас отпустил.
– На вас-то за что? Вы ни в чем не виноваты… Никто ни в чем не виноват. Просто так уж получилось, – причитала девушка тоненьким голоском, продевая непослушными пальцами деревяшки в петли пальто.
– Никуда я вас не отпущу! – сказал я твердо.
– Но мне, правда же, надо идти… Я сама должна… больше некому… Мне обязательно нужно сделать одно дело сегодня вечером, – и она набросила на голову капюшон.
Тогда я загородил ей дорогу.
Девушка посмотрела на меня исподлобья, отступила и села на кровать.
– Посудите сами, Ева! – сказал я. – Скоро восемь, на улице темно, район глухой… Не пущу я вас одну.
– Хотите знать, куда я пойду? – спросила она вызывающе.
– Одну я вас не пущу.
– Пустите.
Мы немного помолчали.
– Напрасно вы считаете, что мешаете Неде. Я знаю Неду. Ей приятно с вами.
– Она хочет мне помочь, – ответила Ева, – и я ей благодарна за это… Только мне никто не может помочь.
Почему Неда оставила меня с Евой одного? Не хочет играть в мою игру?
– Я знаком с одной вашей подругой – секретаршей товарища Конова.
– Она мне не подруга.
– А она считает себя вашей подругой.
– Я вам, по-моему, уже говорила, нет у меня никаких подруг и друзей.
Ах, вот как, мы кокетничаем тем, что мы одиноки, но ни в ком не нуждаемся!
– Не может быть, чтоб у человека не было друзей. Нельзя жить в безвоздушном пространстве.
– Эта моя подруга, как вы ее называете, как-то проболталась отцу, что у меня свидание с Патроневым, и отец нас застал.
Любопытный штришок.
– И что последовало?
– Какое это имеет значение? Вам-то все равно.
Что ж, нетрудно самому вообразить, какие последствия имела эта история. Вряд ли мужчины лишь мирно побеседовали.
Но золото, подумал я, было для них, очевидно, столь мощной объединяющей силой, что они лишь размахивали шпагами, не решаясь наносить друг другу удары… Странное соперничество из-за девушки… Даже в последний вечер они сидели рядом в одной машине.
– Вот чего можно ждать от так называемых друзей, – добавила Ева.
– Просто рядом с вами не было ни одного порядочного человека. Но это не значит, что их нет.
– А как узнать, кто порядочный, а кто нет?.. На лбу не написано.
– Надо верить людям.
– Вы думаете? Вы-ы? – протянула она. – А сами-то вы кому-нибудь верите? Уж кому, как не вам, знать, какова людская подлость.
Не мне учить морали… В моих устах ее заповеди звучали бы как правила уличного движения.
– Чтобы кончить наш спор, могу вам сказать, что Неда хороший человек. Но в этом вопросе я не могу быть беспристрастным.
Девушка усмехнулась.
– Прикидываетесь добродушным. Но вы же не такой. По вашему лицу видно, что вы злой и недоверчивый… Извините за откровенность.
– Спасибо. Это качества, необходимые человеку моей профессии.
Тут вошла Неда. В руках у нее была буханка хлеба.
– Все в порядке? – спросила она, окидывая нас подозрительным взглядом.
– Конечно. А ты сомневалась?
– Неда, скажи честно, я тебе надоела? – сказала Ева.
– Перестань. Я ходила в «Ялту», надо было встретиться с одним типом, который обещал мне вернуть долг, а он не пришел. Но на обратном пути я все-таки успела купить хлеба. Брынза у нас есть, масло тоже, и еще мармелад из шиповника…
– Что же ты мне не сказала, чтобы я чего-нибудь купил?
– Сам бы мог догадаться…
Я вскочил, но Неда повисла у меня на локте.
– Куда ты собрался? Все закрыто. Есть у меня и перец маринованный, острый-преострый!
Обсудив новость об исчезнувших деньгах, мы погрузились в молчание. Но, разделяя с девушками скудный ужин, я все больше чувствовал, что напрасно теряю время. События ускоряют ход, а я отстаю.
– Десерт возьму с собой, – сказал я, намазывая горбушку мармеладом из шиповника. – Полковник ждет меня к девяти.
Надевая плащ, я весь подобрался, готовясь к поединку с пронизывающим холодом. Неда молча жевала.
– Это вы из-за меня уходите, – сказала Ева. – Я прекрасно знаю, что мешаю вам.
– Что ты! – сказала Неда. – Он идет играть с начальником в шахматы. Решил проиграть ему партию-другую, чтоб задобрить его, поскольку под конец ему что-то не везет в охоте на людей. Хорошо, что ты тут, Ева, а то бы меня зло брало, что он бросает меня ради какого-то железного полковника.
Я с удовольствием отметил, что Неда начинает играть в мою игру. А дочь Борисова ухватилась за свои угрызения совести, как утопающий за соломинку…
Войдя в телефонную будку возле трамвайной остановки, я зажег спичку и набрал номер Троянского.
– У меня кой-какие новости, могу зайти, если это удобно.
– У нас гости, – сказал полковник, – но они скоро уходят. Жду тебя через полчаса. Расставляю фигуры!..
Вот это да. Троянский не постеснялся прогнать гостей ради шахматной партии. Или ради новостей, которые я обещал ему сообщить? Нет, конечно же, ради шахмат!
Через полчаса мы с полковником сидели над доской. У нас была привычка сыграть партию, а уже потом перейти к увлекательнейшему диалогу. Мне выпало играть черными, я проявлял удивительную безынициативность. Какие тут тонкости дебютов, когда голова моя занята мыслями о деньгах Борисова, о том, где они лежат – под половицей или за шкафом… Я поспешил проделать рокировку, прятал свои фигуры от вошедшего в азарт Троянского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62