Послышались мягкие шаги, и к нам вбежал Витька.
— Надо посоветоваться, — сказал он.
— Я не знаю, что можно посоветовать, — усмехнулся Сережка. — Могу только поделиться предположением.
— Делись.
— Дымовых шашек у них нет. Если бы были, они с них и начали бы.
— Точно, я об этом не подумал. Маша, а у тебя какие предложения?
— Хочешь услышать деловое предложение из уст младенца? — спросила я.
— А почему бы и нет?
— Тогда слушайте — им нужно предложить денег.
Оба мужчины, стоявшие рядом со мной, помолчали.
— А я бы до такого не додумался, — сказал наконец Сережка.
— Потому что ты художник, а Маша деловая женщина.
Не хочу примазываться к чужому открытию, но только я и хотел именно это обсудить.
— И что, есть шанс? — спросил Сережка.
— Один процент, не больше.
— Почему так мало?
— Потому что они могут просто обмануть. А еще, они не знают, что я здесь, а когда узнают, тогда поймут, что я этого так не оставлю, и побоятся даже за деньги нас отпустить.
— А ты что, станешь устраивать с ними разборку?
— Что я стану делать и что нет, это не важно, главное, что они подумают, а они подумают именно так. И тогда они не захотят меня оставить, а значит, и вас тоже.
— Скоро они откроют вторую дверь и тогда полезут с двух сторон.
— И я о том же, — согласился Витька, потом он сказал:
— В комнате, где мы тебя нашли, полно газовых баллонов.
— Да, — кивнул Сережка. — У них зимой здесь все газом отапливается.
— А ты не спросил, сейчас эти баллоны пустые или полные?
«Что это Витьку так волнуют эти баллоны?» — подумала я, но говорить вслух ничего не стала.
А Сережка сказал:
— Не думал, что тебя это заинтересует, не догадался спросить. Но зато посчитал от нечего делать — там их шестьдесят пять штук.
— Надо бы узнать. Пойду посмотрю.
— Нет, — сказал Сережка, — ты оставайся, а я пойду посмотрю. — И он, не дожидаясь согласия, убежал.
— Трудно с творческими людьми, да, Маш?
— Если б я выбирала, — сказала я.
— То выбрала бы снова его, — усмехнулся Витька.
— Вить, — не выдержала я, — может, ты мне объяснишь.
Я столько времени мучилась, искала его, вот нашла, а он себя ведет, как последняя сволочь. Почему это так?
— Не знаю, но могу тебе открыть одну тайну.
— Открой, конечно, я очень люблю чужие тайны, особенно если это Сережкина.
— Он как-то мне сказал, что ты для него так много значишь, что он может тебе простить почти все.
— Он тебе соврал. Он не хочет мне простить одну-единственную ошибку за всю нашу жизнь, которая у меня случайно получилась по его вине.
— Маш, я не знаю, что у тебя была там за ошибка, но мне больше всего понравились твои последние слова.
В это время послышались шаги. Вернулся Сережка.
— Я попробовал штук десять, все полные.
— Хорошо. Значит, у нас есть лучший вариант, чем предлагать им деньги. Как там Мишаня?
— Уже пришел в себя, жалуется на судьбу, признает все свои ошибки и даже просто заблуждения. Хочет искупить.
— Пошли туда, они, кажется, надолго затихли, — выглянув из-за двери, сказал Витька.
— Разрабатывают новые планы, — с издевкой в голосе предположил Сергей.
— Пошли, — снова сказал Витька, и мы с Сережкой побежали в ту комнату, в которой нашли его. Витька стоял и внимательно наблюдал за углом ниши, где была лестница, потом побежал вслед за нами.
Мишаня стоял у стены, и вид у него был виноватый и застенчивый.
Витька подошел к нему и освободил его от трубы.
— Слушай внимательно, — сказал Витька, для убедительности постукивая Мишане по груди стволом пистолета. — Скажешь своему Гере, что мы согласны обсудить с ним его условия. Но только здесь, выходить не будем.
Мишаня быстро кивнул, соглашаясь.
— Будут у него какие-то вопросы, пусть передаст через тебя. Все, иди.
Мишаня снова кивнул и продолжал стоять.
Сережка подошел и шлепнул его по плечу.
— Ну ты чего стоишь, Михаил? Инструктаж закончен, проверять усвоенное не будем, а то еще завалишь экзамены, а где нам вместо тебя другого искать. Иди, можешь сказать своими словами. — И Сережка подтолкнул его в плечо. — Только осторожней, там колючая проволока, — предупредил он.
Мне они объяснять ничего не хотели. Ну и ладно.
Мы вышли из Сережкиной комнаты с трубой и баллонами.
Мишаня не вернулся. Но вопросы у Геры были, это мы поняли, когда услышали его голос, донесшийся из-за угла.
— Почему не хотите подняться? — спросил он.
— Нам здесь удобней, — ответил Косарь.
А Сережка объяснил:
— Если наши переговоры не закончатся подписанием взаимовыгодного контракта, здесь нам проще будет вернуться к статус-кво и снова занять круговую оборону.
Через минуту голос Геры ответил:
— Хорошо.
— Серега. — И Витька указал взглядом на дверь комнаты с газовыми баллонами.
А Сережка не ждал этого, он уже пошел туда. Я тоже заглянула. Сережка быстро откручивал вентили всех подряд баллонов.
Сережка вышел из комнаты одновременно с появлением из-за угла Геры. Что это именно он, Гера, я поняла сразу и сразу поняла, почему его Витька называл Лысым — голова его была похожа на бильярдный шар, только блестела немного посильнее. Но перед ним шли несколько человек с автоматами, и они почти полностью закрывали его.
— Бросайте стволы! — скомандовал один из шедших впереди.
Сережка сразу положил свой автомат на пол, вслед за ним и Витька.
— Гера, — заговорил Сережка, — мы одумались, мы полностью признаем свои ошибки и заблуждения. И вообще, я здесь ни при чем, ты это учти, это они хотели меня насильно отсюда увезти, а мне здесь нравилось, честное слово.
Сережка болтал всякую чушь, и я поняла, что он сильно нервничает, с ним всегда так — когда он нервничал, становился слишком разговорчивым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94