Согласна?
– На пачку долларов – да, на бар – нет. Когда мне подойти к гостинице?
– К часу ночи, не раньше. Погуляешь где-нибудь?
– Не вопрос. Только непонятно, зачем мне надевать вещи твоей жены.
– Это стильно, это модно, это дорого, наконец.
– И где ее одежда?
– В шкафу, в спальне.
Маша открыла шкаф. Два брючных костюма – светлый и темный, джинсы, куртка, черное короткое платье, туфли, ботинки, сандалии…
– Ночью будет прохладно, надень джинсы, куртку, здесь на полке увидишь несколько блузок и кофт. Сообрази, что подойдет больше. С джинсами Лена носила зеленую водолазку.
Через некоторое время Маша смотрелась в зеркало и находила себя весьма привлекательной. Владимир отсчитал ей тысячу долларов:
– Ну что, до встречи?
– Ладно, пошли…
Они спустились вниз. Она видела, как ее новоиспеченный любовник о чем-то беседует со служащим в ливрее. Рисуется, подумала она, чтобы их запомнили вместе.
Затем к Владимиру подошел какой-то человек, поздоровался так, как если бы они были знакомы.
– Да, подгоните машину ко входу…
Да у него, оказывается, здесь машина? Или же он взял ее напрокат?
Они вышли вместе разве что не под ручку. У парадного стоял черный новенький «Мерседес».
– Садись, – кивнул ей Владимир. – Сейчас отъедем, и я высажу тебя за углом…
Она села в машину на заднее сиденье. Рядом лежала мужская кожаная куртка. Рука ее скользнула в карман и достала чистый носовой платок и маленькую записную книжку. Быстро полистав ее, она поняла, что и книжка, и куртка принадлежат Шехову Владимиру Владимировичу. Нашла она и страничку на букву Ш, где увидела строчку «Шехова Елена Андреевна» с номером мобильного телефона. Понимая, что через пару минут ее вытряхнут из машины, она решила прихватить с собой записную книжку. На время.
– Все, приехали. Выходи. Смотри, как светло… Я очень надеюсь, что ты не бросишь меня и не сбежишь с теми деньгами, которые я тебе дал?
– Обижаешь.
– Значит, встречаемся на этом же месте ровно в час, договорились?
– Договорились.
Она обошла машину и, сунув голову в окно, поцеловала Шехова в щеку.
– А что со мной будет, если я все же не вернусь? Ты будешь искать мне замену?
Он ничего не сказал.
– Ладно, я пошутила…
Он уехал, а Маша осталась стоять на Невском проспекте. Она не знала, куда идти и что делать. Можно было, конечно, на все плюнуть и вернуться в свою гостиницу, тем более что ее бы там никогда и ни за что не нашли. Но, с другой стороны, пока она была в ванной комнате, Владимир мог залезть в ее сумочку и в паспорте прочесть, кто она и откуда. Но зачем ему это, если он все равно скоро умрет? И что за игру он затеял перед смертью? Решил последние несколько дней или месяцев посвятить устройству своих дел, чтобы весь его бизнес перешел в руки жены? Разве это не противоестественно, если учесть, что она вместо того, чтобы находиться рядом с больным мужем, укатила в Африку? Чужая душа – потемки. Чужая жизнь – еще большие потемки, почти ночь. А вот в Питере в июне ночь белая, ясная, прозрачная. И вообще – жизнь продолжается. У нее в сумочке тысяча баксов.
Постояв немного возле кинотеатра «Баррикада» и решив, что не готова сейчас зайти в него, она перешла Мойку по Зеленому мосту и оказалась на знакомом уже месте – возле розового Строгановского дворца с его шоколадным сторожем. Перейдя на другую сторону, запетляла по улочкам в поисках какого-нибудь тихого места. Она не знала, куда идет, но теперь точно знала зачем – убивать время. Но убивать время в одиночку было скучно. Оставалось найти еще одного Владимира со своими заморочками, женами, банками, смертями… Ну уж нет, у богатых свои причуды. И тут она заметила у киоска, торгующего сигаретами, парня в джинсах и с маленьким рюкзачком на плече. Русые длинные кудри, веселые мальчишеские глаза, светлые усы и розовые припухшие губы.
– Слушай, ты не разменяешь сотню баксов? – спросила Маша, когда парень отошел от киоска.
– Ты что, откуда у бедного студента такие деньги?
– Ты случайно не музыкант?
– Откуда ты знаешь? – Он расплылся в улыбке. – У меня что, на лбу написано?
– Ну… кудри вразлет, в ухе – серебряная серьга, денег нет, одухотворенное лицо… Музыкант, одним словом.
– Вообще-то я на саксофоне играю, подрабатываю на Невском днем… Но сейчас уже поздно, да и устал я.
– Где же твой саксофон?
– У приятеля оставил, чтобы завтра не тащить его через весь город… А ты, наверное, приехала на Эрмитаж поглазеть?
– Ну да…
– Не стоит, правду тебе говорю. Если хочешь, я тебе в двух словах расскажу, что там.
– Ну да?
– У тебя лексикончик хромает, ты, кроме «ну да», что-нибудь еще говорить умеешь?
– Ну да.
Они расхохотались.
– Ты питерский?
– Питерский, коренной.
– Тогда подскажи, где я могу убить… – она посмотрела на часы, – почти четыре часа.
– Это смотря как ты собираешься их убивать.
– Чтобы было весело, шумно и безопасно.
– Я знаю одно такое место. Клуб. Ты пиво любишь?
– Ну да.
– Ты смешная. Пойдем? Там и доллары разменяем. Тебя как звать-то?
– Маша, а тебя?
– Фаусто Папетти. Шутка. Меня зовут Миша.
– А это далеко?
Но он вместо ответа взял ее за руку и повел. Совсем как утром ее повел Владимир. Она выдернула руку.
– Ты чего? Боишься меня, что ли?
– Ну да.

Глава 4

Отъехав на машине подальше, чтобы Маша не смогла его заметить, Владимир припарковал машину и достал телефон.
– Женя? Это я. Думаю, я совершил ошибку. Сказал ей, что у меня смертельная болезнь, что я должен скоро умереть.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8