«Ассириец, – пронеслось у нее в голове. – Ассирийцы в нашем городе занимаются стоматологией». И вслух добавила: – Вы должны были быть готовы к подобным вопросам. Ведь тот, кто попросил вас прийти сюда, – заинтересованное лицо. Вот почему мы бы хотели получить максимум информации о заказчике.
– Я не могу ничего сказать.
– Заказчик – ваш хозяин? – спросил Шубин. – Вы же понимаете, что если мы возьмемся за это дело, то непременно выясним и вашу личность.
– Нет, он мой хороший друг. У него свой бизнес, у меня – свой.
– Стоматология? – спросила Таня.
Щеки ассирийца порозовели.
– Вы беретесь за это дело? Нам вас рекомендовали как порядочных людей, но мне бы хотелось оформить необходимые документы, ведь я принес вам пять тысяч долларов. Это только аванс.
– Хорошо, мы беремся, – внезапно оживился Шубин, открыл ящик стола, смахнул туда деньги вместе с конвертом и запер его на ключ. – Сейчас мы все оформим. Фамилию, значит, свою вы называть не будете?
– Нет, не буду. Но, если уж вам действительно понадобится моя фамилия, вы меня вычислите, не так ли? Но, повторяю, это будет пустая трата времени.
– Значит, Лариса Иванова?
– Да… – чуть дрогнувшим голосом произнес смуглый человек и принялся нервно вертеть золотой перстень на безымянном пальце правой руки.

Глава 3

Шубин сидел в кабинете Корнилова и рассматривал фотографии с места преступления. Судя по всему, Ларису Иванову убили выстрелом в упор после того, как она открыла убийце дверь в квартиру. Ее труп нашли прямо на пороге. Пуля девятимиллиметрового калибра пробила голову. В квартире не обнаружено следов борьбы, на теле – ни единой царапины.
– Ей позвонили, она открыла дверь, убийца выстрелил ей в лоб и ушел. Выстрел слышала соседка, она-то и сообщила в милицию. Но только после того, как обзвонила остальных двух соседок, которые почти одновременно в целях предосторожности вышли из своих квартир и подошли к приоткрытой двери квартиры, принадлежащей гражданке Ивановой, – говорил Корнилов, уткнувшись в одну из фотографий. – Ты вот это видел?
– Что? – Шубин взял фотографию и очень удивился, увидев на снимке миниатюрный гроб, стоящий на кухонном столе, размером с книгу. – Не понял… Какой-то гроб.
– Это торт. В раковине посуда вся в тесте, какие-то миски с цветным кремом, вафлями, орехами, да и вообще вся квартира пропитана запахом выпечки. Она кому-то торт решила испечь в форме гроба, а потом к ней позвонили, она открыла дверь, и, как я уже сказал, ее убили на месте. Вот такая картина вырисовывается.
– Ее опознали?
– Да, три соседки. Лицо, правда, было залито кровью, женщины накачались корвалолом и все одна за другой опознали свою соседку.
– Что говорили о ней?
– Девушка скромная, работящая, психолог. У нее много книг по психологии. А психологи, они, знаешь, умеют подойти к человеку, нажать на больные места, торт испечь… Разве это не давит на психику? Мы нашли ее старую записную книжку, позвонили по нескольким телефонам – узнали, что она работала психологом в интернате, затем в каком-то кризисном центре, подрабатывала на телефоне доверия. Где она работала в последнее время, пока сказать не могу. Но все равно, как видишь, основную работу я за тебя сделал. – Корнилов похлопал Шубина по плечу. – Думаю, тот, кому она пекла торт, ее и убил. Вот только не пойму никак, почему заказчик прячется. Посылает к тебе своего представителя. Странно это, не находишь?
– Нахожу, но ничего поделать не могу. Посудите сами, Виктор Львович, мне заплатили деньги, стало быть, я должен сделать свою работу. Вы поможете мне?
– Разумеется. – Корнилов, не отрывая взгляда от руки Шубина, достающего из кармана и протягивающего ему пятьсот долларов, плеснул себе холодного пива. – Вот и отлично. Хочешь пивка?
– Мне бы ключи от квартиры Ивановой.
– Не вопрос.
Шубин вышел из прокуратуры. Таня ждала его на скамейке и ела мороженое.
– Ну как, раскрутил?
– Раскрутил. А ты позвонила Закутскому?
– Да, Лева ждет нас. Щукина, как и обещала, перед отъездом встретилась с ним и переговорила относительно того, чтобы он заменил на две недели Чайкина. Кто знает, может, он заменит его и на больший срок…
– В смысле?
– Да это я так… разные мысли в голову лезут. Но Закутский – не менее опытный судмедэксперт, к тому же не пьет.
– Это ты от своей тетки узнала?
– От кого же еще. Так куда мы сначала поедем: в морг или…
– Да, ты, пожалуй, права, сначала в морг, хотя бы посмотрим на нее, зададим самые простые вопросы, а уж потом, – он достал ключи и позвенел ими в воздухе, – заглянем к ней в квартиру. Интересно, там остался этот жуткий торт или нет?
Лев Закутский оказался внешне полной противоположностью бледному и изможденному Леше Чайкину. Это был невысокий плотненький мужчина лет сорока, румяный, улыбчивый.
– Здравствуй, Лева. – Она решила сразу перейти с ним на «ты». – У тебя такой румянец, что только позавидуешь.
– Это от природы, – улыбнулся он, и на полненьких щеках его образовались милые ямочки. Он показался Тане очень симпатичным. Сработаемся.
– Мы пришли взглянуть на труп Ларисы Ивановой, – сказал Шубин.
– Я так и понял. Но предупреждаю сразу, особенно эту маленькую леди, – зрелище не из приятных: лицо разнесло и полголовы. Вы готовы?
Он подвел их к столу, на котором лежало прикрытое клеенкой тело. Быстро открыл его и так же быстро закрыл.
– Дело в том, что мне пришлось извлечь пулю… Видели, какие жуткие кровоизлияния… Лица почти не видать. Но девушка молодая, красивая, ей бы жить да жить.
1 2 3 4 5 6 7 8