ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Можешь себе представить мое состояние, когда я это услышал? Меня в тот момент не волновало, кто звонил и откуда, главным для меня было то, что она подала о себе весточку. И я как сумасшедший помчался в Воскресенск… Собственно, возвращаясь оттуда, я и встретил тебя… Но Елены там не было…
Слушать Варнаву и не задавать вопросы было для меня пыткой.
Спрашивается, как это он мог вот так, на слово, поверить звонившему и помчаться в маленький и тихий Воскресенск, чтобы встретиться с Пунш? Где бы он ее там нашел? Прямо на станции? Или на центральной улице города? Да и о времени встречи не было сказано ни слова… И вообще, какую голову надо иметь, чтобы вляпаться в такую грязную историю со Свиными тупиками и какими то цыганами, приносящими ни за что ни про что доллары.
Я проглотила поездку Варнавы в Воскресенск, не проронив ни слова.
– Я вижу, ты мне не веришь, – неожиданно для себя услышала я первые здравые слова и облегченно вздохнула: а он ничего, еще соображает. – В Воскресенске я ждал от нее какого нибудь знака, сообщения, записки, все глаза просмотрел, пока торчал на станции, но так ничего и не дождался, взял билет и вернулся домой…
Я вспомнила картинку, увиденную мной в окне поезда: перрон, ветер, дождь со снегом – и мужчина в черном плаще, покупающий сигареты. Какими же грустными были его синие глаза! И разве могла я тогда предположить, что через какой нибудь месяц я окажусь в его доме и буду лежать в его постели с опухшими от слез глазами и изболевшейся от ревности душой?!
– Если я посоветую тебе ее забыть, ты все равно меня не послушаешь, – проронила я осторожно, чтобы не обидеть его. – Твоя Елена – девушка непростая, и я больше чем уверена, что она связана с преступным миром. Поверь мне, у меня тетка работает в прокуратуре следователем, она мне такого понарассказывала… кровь стынет в жилах. Когда ты называешь места, где она бывала или где живут ее родственники, уже этого достаточно, чтобы предположить ее связь если не с мафией, то уж, во всяком случае, с мошенниками или просто ворами. А это ее пристрастие к веселой жизни? Думаешь, это все спроста? Она с легкостью «прожигает», по твоим словам, деньги, значит, ее к этому кто то приучил…
– Валентина, я не рассказал тебе самого главного… Но это, пожалуй, надо не рассказывать, а ПОКАЗЫВАТЬ. Если хочешь, поедем сейчас со мной, и я все тебе покажу…
И я, позабыв теткины наставления, ее многочисленные напоминания об опасностях, которые могут подстерегать молодую девушку, потерявшую голову от малознакомого мужчины и готовую ради него совершить массу глупостей, позабыв и то, что совсем недавно я лежала в обмороке на пороге квартиры своего ненормального друга, с готовностью подняла растрепанную голову с распахнутыми в ожидании интриги глазами и выпалила на одном дыхании, что готова следовать за ним куда угодно.
Блеск влажных глаз Варнавы не укрылся от меня, когда мы садились в его зеленый «Форд». От захлестнувших его переживаний он производил впечатление человека, чуть тронутого тленом отчаяния и меланхолии, которые он тщетно старался прикрыть внешней энергичностью и решительностью. Но и эти всплески становились уже ему в тягость; мне казалось, что, не будь меня рядом с ним, он плакал бы, как осиротевший ребенок, не скрывая слез.
– Понимаешь, Валентина, произошла ошибка, и слово «Воскресенское» я воспринял как «Воскресенск». А ведь в нашем городе есть Воскресенское…
– …кладбище, – закончила я фразу и почувствовала слабый тошнотворный толчок где то в горле. И хотя был ясный день, вовсю щебетали птицы и шумела листва городских пышных бульваров, мимо которых мы мчались с ветерком, поездка на кладбище представлялась мне одной из самых неромантических.
– Вот именно, – вздохнул Варнава и резко свернул в проулок, существенно сократив путь до Воскресенского кладбища.
Поставив машину в тени старых лип, разросшихся по обеим сторонам главных ворот кладбища, и миновав маленькую аллейку, вдоль которой сидели на деревянных ящиках полуспившиеся, с одутловатыми грязными лицами старухи цветочницы, промышляющие воровством искусственных цветов с могил, мы с моим спутником вышли наконец на главную аллею, и Варнава ускорил шаг: он явно знал конечную цель нашего маршрута.
– Послушай, куда ты меня ведешь? – испуганно ныла я, чувствуя, что он почти тащит меня куда то в кусты.
– После Воскресенска я решил на всякий случай заехать сюда и справиться у работников кладбища, нет ли среди свежих захоронений кого то с фамилией Пунш.
– И что? – Мы остановились, чтобы перевести дыхание. Прямо над головами закачались от внезапно налетевшего ветра ветви чуть припудренного пылью сиреневого куста, а где то высоко что то сместилось в небе, заслонив солнце.
Наверное, поэтому обрывки фраз, произнесенные Варнавой, были мной восприняты уже иначе: я испугалась. Декорации менялись на глазах – воздух вокруг почернел, и тяжелые, хотя и теплые капли дождя упали на мою разгоряченную голову.
– А то, что среди свежих захоронений Елены Пунш не было. Тогда я попросил поискать эту фамилию в других, старых журналах регистрации…
– И нашел?
– Конечно, нашел. Пойдем, я покажу тебе ее могилу.
Мы поднырнули под ветви, поскольку другого способа добраться до могилки не было – оградки, поставленные воровским способом, давно уже задавили со всех сторон аллейку, преградив доступ к трети всех могил этого кладбища. Это было единственное кладбище, находившееся в черте города, а потому родственники умерших делали все возможное и невозможное, чтобы захоронить дорогих для них людей поближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Слушать Варнаву и не задавать вопросы было для меня пыткой.
Спрашивается, как это он мог вот так, на слово, поверить звонившему и помчаться в маленький и тихий Воскресенск, чтобы встретиться с Пунш? Где бы он ее там нашел? Прямо на станции? Или на центральной улице города? Да и о времени встречи не было сказано ни слова… И вообще, какую голову надо иметь, чтобы вляпаться в такую грязную историю со Свиными тупиками и какими то цыганами, приносящими ни за что ни про что доллары.
Я проглотила поездку Варнавы в Воскресенск, не проронив ни слова.
– Я вижу, ты мне не веришь, – неожиданно для себя услышала я первые здравые слова и облегченно вздохнула: а он ничего, еще соображает. – В Воскресенске я ждал от нее какого нибудь знака, сообщения, записки, все глаза просмотрел, пока торчал на станции, но так ничего и не дождался, взял билет и вернулся домой…
Я вспомнила картинку, увиденную мной в окне поезда: перрон, ветер, дождь со снегом – и мужчина в черном плаще, покупающий сигареты. Какими же грустными были его синие глаза! И разве могла я тогда предположить, что через какой нибудь месяц я окажусь в его доме и буду лежать в его постели с опухшими от слез глазами и изболевшейся от ревности душой?!
– Если я посоветую тебе ее забыть, ты все равно меня не послушаешь, – проронила я осторожно, чтобы не обидеть его. – Твоя Елена – девушка непростая, и я больше чем уверена, что она связана с преступным миром. Поверь мне, у меня тетка работает в прокуратуре следователем, она мне такого понарассказывала… кровь стынет в жилах. Когда ты называешь места, где она бывала или где живут ее родственники, уже этого достаточно, чтобы предположить ее связь если не с мафией, то уж, во всяком случае, с мошенниками или просто ворами. А это ее пристрастие к веселой жизни? Думаешь, это все спроста? Она с легкостью «прожигает», по твоим словам, деньги, значит, ее к этому кто то приучил…
– Валентина, я не рассказал тебе самого главного… Но это, пожалуй, надо не рассказывать, а ПОКАЗЫВАТЬ. Если хочешь, поедем сейчас со мной, и я все тебе покажу…
И я, позабыв теткины наставления, ее многочисленные напоминания об опасностях, которые могут подстерегать молодую девушку, потерявшую голову от малознакомого мужчины и готовую ради него совершить массу глупостей, позабыв и то, что совсем недавно я лежала в обмороке на пороге квартиры своего ненормального друга, с готовностью подняла растрепанную голову с распахнутыми в ожидании интриги глазами и выпалила на одном дыхании, что готова следовать за ним куда угодно.
Блеск влажных глаз Варнавы не укрылся от меня, когда мы садились в его зеленый «Форд». От захлестнувших его переживаний он производил впечатление человека, чуть тронутого тленом отчаяния и меланхолии, которые он тщетно старался прикрыть внешней энергичностью и решительностью. Но и эти всплески становились уже ему в тягость; мне казалось, что, не будь меня рядом с ним, он плакал бы, как осиротевший ребенок, не скрывая слез.
– Понимаешь, Валентина, произошла ошибка, и слово «Воскресенское» я воспринял как «Воскресенск». А ведь в нашем городе есть Воскресенское…
– …кладбище, – закончила я фразу и почувствовала слабый тошнотворный толчок где то в горле. И хотя был ясный день, вовсю щебетали птицы и шумела листва городских пышных бульваров, мимо которых мы мчались с ветерком, поездка на кладбище представлялась мне одной из самых неромантических.
– Вот именно, – вздохнул Варнава и резко свернул в проулок, существенно сократив путь до Воскресенского кладбища.
Поставив машину в тени старых лип, разросшихся по обеим сторонам главных ворот кладбища, и миновав маленькую аллейку, вдоль которой сидели на деревянных ящиках полуспившиеся, с одутловатыми грязными лицами старухи цветочницы, промышляющие воровством искусственных цветов с могил, мы с моим спутником вышли наконец на главную аллею, и Варнава ускорил шаг: он явно знал конечную цель нашего маршрута.
– Послушай, куда ты меня ведешь? – испуганно ныла я, чувствуя, что он почти тащит меня куда то в кусты.
– После Воскресенска я решил на всякий случай заехать сюда и справиться у работников кладбища, нет ли среди свежих захоронений кого то с фамилией Пунш.
– И что? – Мы остановились, чтобы перевести дыхание. Прямо над головами закачались от внезапно налетевшего ветра ветви чуть припудренного пылью сиреневого куста, а где то высоко что то сместилось в небе, заслонив солнце.
Наверное, поэтому обрывки фраз, произнесенные Варнавой, были мной восприняты уже иначе: я испугалась. Декорации менялись на глазах – воздух вокруг почернел, и тяжелые, хотя и теплые капли дождя упали на мою разгоряченную голову.
– А то, что среди свежих захоронений Елены Пунш не было. Тогда я попросил поискать эту фамилию в других, старых журналах регистрации…
– И нашел?
– Конечно, нашел. Пойдем, я покажу тебе ее могилу.
Мы поднырнули под ветви, поскольку другого способа добраться до могилки не было – оградки, поставленные воровским способом, давно уже задавили со всех сторон аллейку, преградив доступ к трети всех могил этого кладбища. Это было единственное кладбище, находившееся в черте города, а потому родственники умерших делали все возможное и невозможное, чтобы захоронить дорогих для них людей поближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23