Изольда явно испытывала мое терпение. Такто она меня любит и переживает, что не ' может прислать своих людей проверить, кто это угрожает ее любимой племяннице?! Хотя, появись, сейчас здесь воющие и мигающие тревожными огнями желтокрылые машины, как бы я объясняла своей тетке наличие у меня в руках чужого чемодана?
Поэтому решив, что все складывается болееменее удачно, я остановила такси и попросила отвезти меня домой. Чемодан было необходимо спрятать. И тотчас возвращаться в квартиру Изольды. Как же иначе?
Но вышло все подругому. Этот чемодан оказался настоящим сокровищем для таких любительниц острых ощущений, как я.
Первое, что я сделала, оказавшись дома, один на один с чемоданом, это, разумеется, открыла его. Не обошлось, правда, без помощи плоскогубцев и молотка. Уверена, что любой, окажись он или она на моем месте, поступил бы точно так же, тем более что в чемодане среди вещей, некогда принадлежавших таинственной Елене Пунш, лежало то самое желтое платье (точнее, его копия), в котором нашли убитую молодую женщину на Набережной. Я даже достала из сумки снимок, чтобы сравнить эти платья – они были совершенно одинаковыми, вплоть до оттенка желтого. Канареечнолимонножелтого, если уж быть до конца точной.
Я бы и дальше, сидя у чемодана, рассматривала, а то и примеряла его содержимое, если бы не страх перед теткой. Вдруг она уже вернулась домой, а меня не нашла? Зачем ей столько проблем на голову только изза того, что ее дурная племянница решила поиграть с чужими вещами?
И я, прикрыв так и не распакованный чемодан (желтое платье я на всякий случай прихватила с собой), покинула свою квартиру и вернулась в Изольдину.
Доела пирожные, прилегла на минутку, чтобы отдохнуть и подумать обо всем, что пережила за день, да и уснула. Причем так крепко, что проспала до десяти вечера.
От раны ли, или от расшалившихся нервов меня колотила дрожь и лихорадило, было холодно. Вот потомуто, укрывшись пледом, я еще долго лежала, глядя на экран телевизора, безуспешно пытаясь вникнуть в сюжет какогото комедийного фильма, пока не решилась позвонить Изольде в прокуратуру. Вообщето она не приветствовала подобные звонки, считала, что это преступление – занимать без особых причин телефонную линию.
Мужской голос в ответ на мою просьбу пригласить к телефону Хлудневу сухо бросил:
– Ее сегодня уже не будет, звоните утром.
Легко сказать «звоните утром», когда от страха сосет под ложечкой, а от каждого подозрительного звука вздрагиваешь, как если бы в тебя плеснули кипятком. Тем более что вечером чувства, родственные страху, обостряются и мысли о близкой кончине так и блуждают гдето вне головы, все ближе к пяткам…
Телефонный звонок подбросил меня на диване – я вцепилась побелевшими пальцами в трубку:
– Слушаю…
– Привет, Валентина, – задышал мне в ухо знакомый голос и вызвал прилив слез. Никогда не ожидала от себя такой сентиментальности.
– Варнава, – зашептала я, глотая слезы, – где ты? С тобой все в порядке? Как ты меня нашел?
– Так ты же сама дала мне телефон своей тетки, ты что, забыла уже?
– Забыла… Зачем ты сбежал? Как твоя рана?
– Надо бы встретиться. Но только на нейтральной территории, здесь такое творится… Ты не сможешь сейчас приехать в «Ротонду»?
В это время пришла Изольда – я услышала, как открывается входная дверь.
Надо было срочно чтото решать.
– Хорошо, я приеду. Извини, но я не могу сейчас говорить. До встречи…
– Я положила трубку и пошла встречать тетю.

* * *

– Если бы ты только знала, как я устала. Спина болит, ноги затекли…
Три часа тряслась в машине.
Изольда сидела на низкой скамеечке и растирала онемевшие икры. Ее волосы серебряным шлемом сверкали при свете электрической лампы и совершенно не подходили к длинному, стройному и гибкому телу, затянутому в зеленый облегающий костюм, который придавал Изольде элемент женственности и делал ее совсем молодой.
– Чтонибудь случилось? – спросила я, унося на кухню тяжелые пакеты с продуктами. – Ты совсем меня бросила…
– Случилось. Еще одно убийство. Но не у нас, а в Москве.
– А при чем же здесь ты?
– Убит директор крупной совместной фирмы, а в его папке среди документов нашли фотографию женщины, похожей на «нашу», ту, что нашли на Набережной, в желтом платье… Теперь улавливаешь связь?
– А как тебе стало это известно?
– Представь себе, случайно. Дело в том, что погибшая у нас девушка, Вера Холодкова, оказалась проституткой, довольно известной в городе личностью.
Иконников, я тебе про него рассказывала, подробно описал Веру, ее прошлое и настоящее, так сказать, и так же, как Чашин, обратил внимание на то, каким образом была одета Вера в день смерти. Дело в том, что желтое платье, в котором она была, совершенно не в ее духе, не вписывается в ее гардероб… Ну это как если бы меня, к примеру, вырядить в розовое бальное платье с кружевами, понимаешь?..
– А что, – расхохоталась я, вдруг представив себе Изольду именно в таком пышном платье, – тебе бы пошло…
– Я тоже сначала и слышать не хотела о стиле, тем более когда речь идет о проститутке, но Иконников убедил меня в том, что Вера оделась таким образом НЕ случайно.
– Быть может, она хотела стать похожей на другую девушку, чтобы понравиться какомунибудь парню? – предположила я, краснея, поскольку последние часы только и думала о том, как бы примерить на себя платья Пунш. Но рассказать Изольде о чемодане с платьями, который я фактически украла, поскольку он мне не принадлежит, я пока не могла, да и не хотела, потому что довольно хорошо представляла себе, какую реакцию может вызвать это мое инфантильное признание:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23