Она подошла к нему и присела рядом:– Подвинься, я лягу. Мне холодно. Согрей меня, пожалуйста… А коньячку у тебя на найдется, а то ноги совсем замерзли?.. * * * Дома ее не было, в агентстве – тоже. Значит, зря он спешил, зря гнал машину по ночному шоссе… Где она, с кем? С Крымовым?Шубин поехал к нему. И не ошибся: в окнах крымовской городской квартиры горел свет. Было около часа ночи.Поднялся, позвонил. И не удивился, когда понял, что ему не хотят открывать. Что ж, каждый волен поступать так, как ему этого хочется. И Крымов не обязан открывать дверь по первому звонку, так же как брать телефонную трубку, если нежданный разговор может помешать его счастью. Хотя для Крымова счастье – держать в объятиях женщину вообще, не важно, зовут ли ее Юлией или Полиной…Шубин вышел из подъезда, пересек двор и вошел в подъезд дома, стоящего напротив крымовского. Поднялся на четвертый этаж, достал бинокль и направил прямо на светящееся окно спальни. В щель между темно-красными шторами ничего не просматривалось, кроме розовой стены. И вдруг вспыхнуло окно кухни. Оно было задернуто прозрачной занавеской, через которую если днем ничего невозможно рассмотреть, то вечером, когда внутри зажигается свет, можно увидеть все до мельчайших подробностей…Шубин опустил бинокль. Он был потрясен. Он вдруг почувствовал чужую боль, ЕЕ боль. «Господи, – подумал он, – какое счастье, что ОНА этого не видела!»Игорь достал из кармана сотовый телефон и позвонил Щукиной. Он видел, как она резко обернулась – должно быть, телефон находился в прихожей или спальне, откуда она пришла на кухню…– Слушаю, кого это черт принес? – спросила она хрипловатым и крайне недовольным голосом.Шубин ее уже не видел, должно быть, она стояла сейчас где-то в глубине квартиры и разговаривала с ним так, чтобы ее мог слушать Крымов.– Это я, Игорь.– Шубин? Ты уже в городе?– Да вот приехал пораньше, чтобы проверить, чем это вы здесь без меня занимаетесь… Ты дома, надеюсь, или торчишь до сих пор в агентстве?– Дома, конечно… – И тут она вплыла на кухню, уселась на стул, кутаясь в длинный черный крымовский халат, почти перед носом Шубина, и сладко потянулась. – Ты разбудил меня, Игорек. Какие вопросы?Она еще и кокетничала! Разве могла она предполагать, что находится под прицелом полевого бинокля, делавшим ее присутствие на кухне почти что осязаемым…Шубину так и казалось, что стоит ему сейчас протянуть руку, как он коснется ее плеча и ощутит густой и мягкий ворс халата.– Где Юля?– А… Нетрудно было догадаться, кого ты разыскиваешь в такой час… А что, разве ее нет дома?– Во всяком случае, она мне не открыла, а окна не светятся… Я звонил ей… Но мне показалось, что трубку взяла не она, к тому же телефон сразу же отключился, словно со мной не захотели разговаривать…– Бесполезно! Она отдала телефон своей портнихе, которая вляпалась в историю с какой-то зечкой… И если Юльки сейчас нет дома, то она может быть у Жанны. Записывай адрес… Так-с, дай-ка вспомнить: Ломоносова, тридцать пять – пятнадцать… А что касается ее нового телефона.., записывай… – она продиктовала ему новый номер и зевнула. – Ну что, все?– Все. Привет Крымову… Извини, я хотел сказать Чайкину…Он отключил телефон, но продолжал еще какое-то время смотреть в бинокль. Он хотел увидеть и увидел ту растерянность, которая появилась на ее лице после его «привета». Интересно, поняла ли она, что он знает о том, где она проводит эту ночь?На улице Ломоносова он остановил машину, но перед тем, как выйти из нее, чтобы войти в дом, где жила портниха Юли, решил позвонить сначала по старому номеру сотового, чтобы услышать голос портнихи, а потом уже и по новому, чтобы сообщить, что он здесь, возле дома, и ждет ее.– Жанна? – спросил он, предполагая, что раз Юля отдала ей свой телефон, то и трубку возьмет она.– Да. Это ты, Борис?– Нет, я Шубин. Юля у вас?– Юля, это тебя…Он нашел ее, это было счастьем, это было радостью, это было…– Игорь, ты? – услышал он родной голос и почувствовал, как сердце его постепенно восстанавливает свой прежний, здоровый ритм. – Где ты и как меня нашел?– Я на Ломоносова…– Так приходи скорее… Мы здесь просто умираем от страха и боимся выйти… Это просто чудо какое-то, что ты позвонил и что ты вообще в городе… Приходи, мы ждем… * * * – С чего вы взяли, что это именно она? Мало ли кто мог звонить в дверь? Вы же сами, Жанна, только что говорили, что к вам мог прийти ваш приятель Борис. Откуда эта паника? Что это с вами, на вас лица нет!Юля, которая сидела на диване, прижавшись к Жанне, покачала головой – она и сама не поняла, с чего они взяли, что стучавший и около четверти часа звонивший в дверь человек была именно зечка Марина.– Наверно, это массовый психоз, – пробормотала она, испытывая жгучий стыд за свою трусость. – Ведь мы даже не подошли к глазку, чтобы посмотреть…– А для тебя, дорогуша, – Шубин, обращаясь к и без того сконфуженной собственным поступком Юле, возмущенно всплеснул руками и хлопнул себя по бедрам, – это вообще непростительно. Ты же профессионал! Ты что, забыла, что у тебя в сумочке пистолет, а в кармане сотовый телефон, по которому ты в любую минуту можешь вызвать милицию?– Вот в милицию-то как раз Жанна звонить и не разрешила, я же уже тебе объяснила, что ее запугали…– Послушайте, Игорь, – подала жалобный голос Жанна, вставая на защиту Земцовой, – вы, конечно, мужчина и устроены несколько иначе, чем мы, поэтому вам трудно понять мои чувства. Вам кажется, что все это пустое, что это чуть ли не мои собственные фантазии, но вы бы видели эту страшную особу, от нее прямо-таки исходит смертельный холод… У нее и пистолет есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20