Он двинулся прямо навстречу пушке.
Делла толкнула его дулом:
— Назад. Только попытайся забрать у меня револьвер, и я выпущу в тебя всю обойму. А потом сама застрелюсь.
Харбин почувствовал ужасную слабость. Он прислонился к краю кровати.
— Ты действительно так сильно меня хочешь?
— Нет ничего другого, чего бы я хотела больше.
— Благодарю. — Он слабо улыбнулся. — Благодарю за то, что ты так сильно меня любишь. Но я не могу позволить Глэдден умереть.
— Я не могу оставить ее в живых.
— Ты с ума сошла от ревности. Если бы ты видела, что я смотрю на облака, ты ревновала бы меня к облакам.
— Я не могу избавиться от облаков, — сказала Делла. — Но я могу избавиться от Глэдден. — Ее голос стал немного выше. — Я не позволю тебе уйти к Глэдден.
— Только верь мне, ладно? — Он словно чувствовал, как у нее поднимается температура, какая горячая у нее голова. — Клянусь тебе, за этим ничего нет.
— За этим — все. — И в ту же секунду она печально улыбнулась, и голос ее стал печален. — Ты этого не осознаешь, мой сладкий, но это так и есть. Вся твоя жизнь — это Глэдден. Прошлой ночью в лесу ты ушел от меня, но на самом деле ты не хотел уходить. Это Глэдден тащила тебя, уводила тебя оттуда.
Он поднял руки, сложил пальцы и силой опустил их на свои закрытые глаза.
— Я не помню. Я не знаю, что это было.
— Говорю тебе, это Глэдден. Я хочу освободить тебя от нее. Я хочу избавить тебя от твоей болезни. От болезни из прошлого. От ее отца.
Он уставился на Деллу, а она кивнула и сказала:
— Джеральд, Джеральд.
Он почувствовал себя так, словно его душат.
Он потянулся и ухватился за деревянное изголовье кровати.
Он слышал, как Делла говорила:
— Тебя контролирует мертвец.
— Нет.
— Джеральд.
— Нет.
— Джеральд, — сказала она. — Человек, который подобрал тебя и дал тебе возможность выжить, когда никто не сделал для тебя ни черта. Ты был мальчишкой, стоявшим на дороге. У тебя кружилась голова, ты был голоден, ты был болен, а машины мчались мимо, одна за другой. Никто даже не смотрел на тебя. Но Джеральд посмотрел. Джеральд подобрал тебя. Джеральд накормил тебя, одел тебя, выучил тебя. Джеральд был всем. Его идеи стали твоими идеями. Его жизнь стала твоей жизнью. А когда Джеральд умер, его дочь стала твоей дочерью.
Комната сомкнулась над Харбином. Стены наклонились и двинулись на него. Он мог чувствовать близость движущихся стен.
И он услышал, как она говорит:
— Все эти годы Джеральд управлял тобой. Каждое твое действие контролировалось Джеральдом. Всегда, каждую минуту Джеральд говорил тебе, что делать и как это сделать...
— Хватит! — Он кричал. — Заткнись!
— Я хочу, чтобы ты освободился. Был свободен раз и навсегда.
И еще Харбин услышал:
— На самом деле я не могу так поступить. Это было бы нечестно.
Он удивился, откуда идет этот голос. Он не знал, исходит ли голос из его собственных губ, или это какой-то другой голос, который он слышит внутри себя. Он посмотрел на дверь. Он двинулся к двери, и пушка двинулась вслед за ним. Он знал, что она следует за ним, и он знал, что это была пушка и что она может сделать. Он двинулся к двери.
— Я выстрелю в тебя, — сказала Делла. — Я застрелю тебя.
Он миновал край кровати и услышал, как Джеральд приказал ему взять с собой добычу. Он прошел мимо Деллы, подхватил закрытый чемодан и пошел к двери. Он слышал, как Джеральд говорил ему поторопиться. Он спиной чувствовал наведенное на него оружие. Он услышал рыдание, вырвавшееся из груди позади него. Он открыл дверь. Он продолжал двигаться, чувствуя в руках тяжесть чемодана. Позади снова послышалось рыдание, а затем — звук, похожий на глухой стук, и он знал, что это пушка упала на пол.
Он был уже в холле, но что-то заставило его остановиться и прислушаться. И тут появился Джеральд, который настаивал, требовал, чтобы он бежал и спасал Глэдден.
Глава 17
Оказавшись на набережной, он приблизился к отелю и увидел, как солнце тронуло серебристые перила, отделявшие тротуар набережной от пляжа. На пляже оказалось полно народу, большинство в купальных костюмах. Пляж выглядел желто-белым от солнца.
Харбин посмотрел на океан, он был спокойным и плоским, и тяжелый зной давил на него, придавая ему вид раскаленного зеленого металла. Маленькая волна, казалось, без всякого энтузиазма набегала на пляж. Купальщики в воде двигались медленно, без особой радости, им было мокро, но отнюдь не прохладно. Он знал, что вода теплая и липкая и, возможно, очень грязная из-за шторма, пронесшегося прошлой ночью. Но даже и сейчас, подумал Харбин, он предпочел бы оказаться в воде вместе с купальщиками. Он предпочел бы оказаться в воде вместе с Глэдден и плыть с ней до тех пор, пока не исчезнет из вида Атлантик-Сити. Эта мысль ему понравилась, и он продолжал обкатывать ее в голове, пока двигался к дверям отеля.
Старый человек стоял за гостевой стойкой. Харбин подошел к нему, улыбнулся и сказал:
— Когда вы спите?
— Урывками. — Старик что-то делал с ногтем большого пальца, ковыряя под ним кончиком ручки.
Харбин поставил чемодан.
— Я хотел бы видеть мисс Грин.
Старик загнал кончик ручки под кожу.
— Это все жара. Сегодня по-настоящему жарко. — Он посмотрел на Харбина. — В это время года здесь стоит то, что я называю счастливой погодой. Никогда не видел такой изнуряющей жары. В этом городе такого денька не было лет двадцать.
— Мисс Ирма Грин...
— Кажется, что вы таете, — продолжал старик. — У нас есть раздевалка. Хотите переодеться в купальный костюм?
— Я хочу видеть мисс Грин. Позвоните ей, будьте так любезны!
— Ее нет.
— Выписалась?
— Нет, просто вышла.
— Одна?
Старик продемонстрировал ему превосходные зубы, которые каждую ночь проводят в стакане с водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47