Чего ему действительно хотелось — это поймать другое такси и ехать обратно к Делле.
Харбин двинулся к Берлоге на ватных ногах, и хмурый взгляд его становился все мрачнее, по мере того как он приближался к изумрудам, Доомеру и Бэйлоку.
Он вошел в Берлогу и услышал, как Доомер сыплет проклятиями на кухне.
— Мышь! — кричал Доомер. — Эта чертова мышь!
После чего Доомер появился на пороге кухни и уставился на него:
— Где ты пропадал всю ночь?
— Я был с женщиной. Бэйлок спит?
— Мертвым сном, — подтвердил Доомер. — Мы играли в карты до половины пятого. Я сделал его примерно на сотню. У нас в кухне целое стадо мышей.
— Поднимись наверх и разбуди его.
— Что-то не так?
— Разве я как-то по-особенному выгляжу?
— В жизни тебя таким не видел, — сказал Доомер. — Ты выглядишь так, словно сошел с облаков. Кто-то поддел тебя на спицу?
Харбин не ответил. Он ждал, пока Доомер вскарабкается по лестнице, потом сунул в рот сигарету и принялся ее жевать, затем вытащил курево и сплюнул на пол табачные крошки. Сверху Бэйлок жалобно запротестовал. Он ныл, что в этой жизни хочет только одного — чтобы его оставили в покое и позволили уснуть и умереть.
Они спустились вниз, и Бэйлоку достаточно было один раз взглянуть на Харбина, чтобы сказать быстро, встревоженно, немного присвистывая:
— Что случилось? Бьюсь об заклад — что-то случилось.
— Стоп. — Харбин начал зажигать сигарету, но она уже не годилась. Он взял другую. — Я выхожу из дела.
Доомер посмотрел на Бэйлока, а Бэйлок глазел на стену. При этих словах голова Бэйлока дернулась, словно голова марионетки. Теперь он смотрел на Харбина. Он сказал:
— Я знал. — Его голова продолжала поворачиваться, теперь в сторону Доомера. — Я знал — что-то случилось.
— Ничего, кроме того, что я выхожу из дела, — сказал Харбин. — Выслушайте это и хотите — верьте, хотите — нет. Но вчера вечером я нашел себе женщину. Я уезжаю вместе с ней. Сегодня.
— Он уезжает, — задохнулся Доомер. — Он уезжает совсем.
Харбин медленно кивнул.
Бэйлок поскреб свою щеку. Он посмотрел на Харбина, потом посмотрел куда-то вдаль:
— Не вижу, как ты можешь это сделать.
— Легко, — отозвался Харбин. — Ногами. Правая нога, левая нога — и я ухожу.
— Нет. — Бэйлок быстро потряс головой. — Нет, ты не можешь этого сделать.
— Ты не можешь этого сделать, — повторил Доомер. — Ради Бога.
— Женщина. Кто эта женщина? — спросил Бэйлок.
— Просто женщина, — ответил Харбин. — Это все, что вам надо знать.
— Ты это слышал? — Бэйлок повернулся к Доомеру, приняв картинную позу. — Ты слышал? Он говорит, что это все, что нам надо знать. Никаких оправданий, никаких извинений — ничего! Просто женщина — и он уходит. Примерно так. — И Бэйлок щелкнул пальцами. А потом повернулся к Харбину. — Как ты думаешь, насколько хорошо ты меня знаешь? Как ты думаешь, насколько хорошо ты знаешь его? — И он указал на Доомера. — Ты действительно веришь, что мы останемся здесь и будем смотреть, как ты уходишь? — И тут он принялся отрывисто смеяться, уставившись на Харбина, словно его глаза смотрят сквозь щель в стене. — Ты ошибаешься, Нэт. Ты так сильно ошибаешься, что это почти комично. Мы не можем позволить тебе уйти.
Харбин ощутил пол у себя под ногами. Пол как будто немного прогнулся. Харбин подождал, пока пол снова станет твердым. Он сказал:
— Отнеситесь к этому как к техническому вопросу.
Бэйлок широко развел руки:
— Технический вопрос! Твои собственные слова, Нэт: мы — организация. Мы прошли огонь и воду в семи больших городах, и ты знаешь, как много было маленьких. Если ты уходишь, это трещина в плотине. Плотина становится шире. Вода начинает прибывать. Послушай, Нэт, — глаза Бэйлока были почти закрыты, — когда я буду умирать, я хочу умирать на солнышке.
Харбин мгновение выжидал. Затем медленно пожал плечами:
— Ты не назвал своих условий.
— Мои условия таковы, — в голосе Бэйлока послышалась легкая дрожь, — в ту минуту, как ты отсюда выходишь, ты переходишь в расходную статью.
— Ты думаешь, — начал Харбин, — я затеял грязную игру? Ты думаешь, я когда-нибудь открою рот?
— Я так не думаю, — раздался хриплый голос Доомера. — Ставлю миллион к одному. Но я не хотел бы держать такое пари.
— И еще одно, — сказал Бэйлок. — Как насчет твоей доли?
— Я хочу ее получить. — Харбин не испытывал никакого интереса к своей доле награбленного, но теперь между ними словно шла игра в покер, и он чувствовал необходимость действовать активно, чтобы компаньоны не загнали его в угол.
Бэйлок сделал какое-то неопределенное движение руками:
— Он хочет свою долю. Это удивительно.
— А что тут удивительного? — Харбин заговорил чуть громче. — Когда вы говорите о моей доле, вы подразумеваете, что она у меня есть. Разве я не заработал ее?
— Нет, — ответил Бэйлок.
Харбин пересек комнату и уселся на стул, который выглядел так, словно доживал свои последние дни. Он с задумчивым видом уставился в пол.
— Джо, ты — собака. Ты знаешь это? Ты понимаешь, какая ты собака?
— Посмотри на меня, — заорал Бэйлок. — Я что, пытаюсь уйти от дел? — Бэйлок двинулся на Харбина. — Я хочу обсудить это дело, но ты не хочешь ничего говорить. — Бэйлок подождал, но Харбин ничего ему не ответил, и неожиданно Бэйлок произнес: — Объясни нам, ладно? Если ты объяснишься, может быть, мы тебя поймем. Мы не можем поверить в эту историю с женщиной, мы хотим знать, что происходит на самом деле.
И Харбин словно увидел карту, которую Бэйлок до поры до времени прятал в рукаве. Харбин увидел себя сидящим в одиночестве за карточным столом со всеми своими выигранными монетами, потому что на самом деле не им было с ним тягаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47