- Вот именно. О многих! Со многими не будешь всю жизнь поддерживать отношения, следить за их судьбой. Жизни не хватит!
- Да-а... - неопределенно протянул сосед. - Так получается... А жаль... Но хоть про некоторых-то надо все знать. Все. Иначе ведь тоска заест. Делаешь, делаешь, а все как в пустоту.
- Да вы сами-то кто? - весело спросил Власов. - Уж не журналист ли тоже?
- Сыщик я. Есть еще такая профессия. Вы, наверное, даже писали про них? Журналисты дюже любят про уголовный розыск писать. У нас вот тоже ловишь, ловишь, выковыриваешь... А дальше - передал человека следователю, следствие закончилось - суд. А из суда кто куда: один в колонию, другой еще дальше. Разве проследишь судьбу каждого? А если снова и встретишь, то нередко опять по тому же случаю... По печальному. Рецидивистов у нас еще хватает. Правда, бывает, что и от вставших на ноги письмо получишь. Ну это уж как подарок судьбы. - Он усмехнулся. - Такие редко напишут. Кому хочется темное ворошить. Ну ладно. Заговорил я вас, наверное. Давайте спать.
- А как вы догадались, что журналист я? - спросил Власов.
Сосед хмыкнул. Потом сказал:
- Газеты вы профессионально просматриваете... И знаете, где что искать...
Власов долго не мог заснуть. Думал о беспокойном попутчике, о его вопросах. "Нет, он, пожалуй, не прав. Точно: не прав. Каждый своим делом должен заниматься. И если как следует, то все будет в порядке. Остальное любительство".
...В январе Власов приезжал в Ленинград в командировку на своей "Волге". Был гололед, на Средней Рогатке машину занесло и стукнуло о фонарный столб. Константин Николаевич отделался легкими ушибами, а машина пострадала сильно - левое заднее крыло, багажник - все было покорежено, выбиты стекла. Власов договорился о починке с директором авторемонтного завода. Заводская "техничка" отбуксировала его "Волгу" в тот же день завод был совсем недалеко от места аварии, на Московском проспекте. Срок ремонта оказался довольно долгим, но Власов не спешил. Сделав свои дела в Ленинграде, он уехал и лишь изредка позванивал на завод - справлялся, не готова ли.
Все складывалось удачно - "Волгу" отремонтировали к его отпуску. Власов договорился с женой, что они встретятся в Таллинне, куда он приедет из Ленинграда на машине. "Обкатаю старушку, - думал Власов, - поезжу по Питеру, сгоняю на Карельский перешеек..." Он любил Ленинград и при каждом удобном случае старался туда съездить, хоть редактор и ворчал: "Как в Вологду или Сыктывкар, так большого энтузиазма не выказывают, а в Ленинград каждый норовит по два раза в году съездить..."
Рядом на полке ворочался сосед. Изредка он даже постанывал, начинал что-то бормотать. Уже засыпая, Власов подумал: "Какой беспокойный мужик... Есть, конечно, в его словах сермяжная правда. Но по большому счету он не прав. Интересно, он ленинградец или из Москвы едет на задание?.. Надо будет утром спросить..."
Но утром Власов ни о чем не успел спросить своего попутчика. Проснулся, когда поезд медленно проезжал над Обводным каналом. Сосед был уже одет. Доставал с полки портфель.
- А-а... Проснулись? - улыбнулся он, глядя на Власова. - Вы так сладко спали, что я не решился будить. Думаю, пусть поспит человек. Не всегда ведь выспаться как следует удается.
Власов подумал: "Какая у него улыбка. Как у ребенка. И совсем он не такой хмурый, как мне показалось вчера".
Он вскочил и стал натягивать брюки. Поезд уже шел вдоль перрона с редкими встречающими.
- Ну что ж, я двинулся, - сказал попутчик. - Прощайте. Будьте здоровы.
С вокзала Власов пошел пешком. Погода была жаркая, безветренная. Константин Николаевич перешел через площадь, немного постоял, разглядывая по-утреннему неуютный Невский проспект. Вдали, словно размытое легкой дымкой, виднелось Адмиралтейство.
Это уже стало для Власова традицией - по приезде в Ленинград, прямо с поезда, пройтись по Невскому. Было время служащих - стрелки часов на башне вокзала тянулись к девяти. Не слишком густая толпа торопливых, сосредоточенных людей, еще не совсем стряхнувших с себя сон, растекалась по своим учреждениям. Константину Николаевичу было приятно сознавать, что ему-то спешить некуда, можно лениво двигаться навстречу толпе, присматриваясь к людям, можно сесть где-нибудь в садике на скамеечку и любоваться городом, можно, в конце концов, свернуть в сторону с проспекта и просто идти куда попало, куда глаза глядят.
В гостиницу "Ленинград", где был забронирован ему номер, Власов попал только к полудню. В вестибюле гостиницы было шумно. Толпились иностранцы, курили, смеялись. Большая группа финнов только что приехала. Их чемоданы горой возвышались у лифта. Остальные, по-видимому, дожидались автобусов ехать на экскурсии. Все были увешаны фотоаппаратами и кинокамерами.
Из номера Константин Николаевич позвонил на авторемонтный завод, спросил, когда можно подъехать за машиной.
- Да хоть сейчас, - сказал Власову главный инженер, с которым он созванивался еще из Москвы. - Залатали ваш лимузин - лучше не надо! Не узнаете, как новенький.
"Волга" и впрямь была отремонтирована на славу. Власов с удовольствием вел машину, испытывая волнение от того, что после долгого перерыва опять сидит за рулем. Машина бежала легко, ровно. "Вот и прекрасно, - подумал Константин Николаевич, - если бы и в путешествии она себя так хорошо вела!"
С Московского он свернул на Фонтанку, еще не решив, куда ехать, пересек Невский и как-то незаметно для себя, в потоке автомобилей, подъехал к Кировскому мосту. "А почему бы мне не съездить за город", решил он. И, прибавив скорость, помчался через мост, по Кировскому туда, где дорога вырывалась из города и, описав дугу у Финского залива, устремлялась к Лисьему Носу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49