Что-нибудь случилось?
У нее было бледное, усталое, встревоженное лицо.
- Нет, не беспокойтесь. Я прошлый раз беседовал с Григорием Ивановичем... Он нам очень помог, - сказал Игорь Васильевич. - Осталось кое-что уточнить. А вы его дочь?
Женщина кивнула.
- Меня зовут Анна Григорьевна. Приболела сегодня. Погода такая переменчивая. А у меня давление... Да вы проходите, проходите. Сейчас узнаю, не спит ли папа. Я ведь только что с работы. Еще не заходила к нему.
Оставив Корнилова в большой комнате, она прошла к отцу, плотно притворив за собой дверь. Минуты через две она позвала подполковника:
- Папа вас ждет.
Дед опять сидел у окна, спиной к дверям. Но Корнилов видел его лицо, пытливые, глубоко посаженные глаза и чуть перекошенный приоткрытый рот. Григорий Иванович следил за подполковником через огромное, в резной черной оправе зеркало. В зеркале отражались книжные шкафы, гравюра, висевшая над диваном, и часы. Они показывали без пятнадцати час...
"Ну вот, твои часики, дед, и подвели тебя! - подумал Корнилов. - Не мог же я сюда ехать час пятьдесят минут! Ведь явно врут!" Он обернулся и несколько секунд смотрел на часы в замешательстве, а потом рассмеялся - на часах было одиннадцать пятнадцать!
Старик развернул свою коляску и смотрел на подполковника с изумлением.
- Здравствуйте, Григорий Иванович! - весело сказал Корнилов. - Я, наверное, изрядно надоел вам? Извините великодушно.
Старик молча показал ему на стул.
- Так в какое время пришел домой ваш внук, Григорий Иванович? В тот день, когда кассира ограбили!
- Без двадцати двенадцать... - растерянно прошептал старик.
- Вы что ж, специально заприметили время?
- Да как вам сказать... Не специально. Дверь хлопнула - а я посмотрел на часы. Машинально.
- А что на улице происходило? Вспомните поточнее.
- На улице уже толпа собралась... - Старик повернулся к окну, внимательно разглядывая пустынный переулок, словно восстанавливая в памяти события того дня. - Милиция...
- Григорий Иванович, а сейчас сколько времени?
- Сейчас? - Старик бросил взгляд в зеркало, но потом повернулся к часам.
- Одиннадцать двадцать.
- А в зеркале, в зеркале? - попросил Корнилов.
Старик недоверчиво посмотрел на Корнилова, потом скосился на зеркало.
- Двенадцать сорок. - На лице его отразилась мучительная работа мысли, рот приоткрылся еще больше. - Вы думаете, - сказал он, - что я...
Игорь Васильевич молчал, внимательно наблюдая за Казаковым.
- Может быть. Может быть... Я так волновался. - Он снова бросил взгляд на часы, а потом посмотрел на них через зеркало.
- Я сказал "без двадцати двенадцать", а было двенадцать двадцать. Ну конечно.
- Нападение на кассира совершено в двенадцать пять. Падая, девушка ударилась рукой о камень, и часы стали... Ваш внук пришел домой через пятнадцать минут.
Старик кивнул. На лице у него было написано огорчение.
- Григорий Иванович, теперь о вашем внуке. Ведь одних совпадений мало, чтобы заподозрить близкого человека в преступлении. Вы думаете, что он способен на такое?
Старик молчал, склонив голову и не глядя на подполковника. Корнилову показалось, что Григорий Иванович не понял его.
- Игнатий Борисович способен совершить преступление?
- Способен, - тихо пробормотал Казаков. - Если он способен отложить трояк из моей пенсии, он преступник.
"Ну вот, - вздохнул Корнилов. - Опять семейные дрязги".
- Он жадный. А прочности в нем нет! Дочь с покойником мужем виноваты в этом. Я плавал, годами не бывал дома. Поздно заметил... С пяти лет Игнашка складывал гривенники в копилку. Ему хотелось накопить сто рублей. Спросите зачем? Да ни за чем... Просто так. Ведь у него все было! Чтобы поскорее накопить, он говорил матери: "Хорошо бы Дед Мороз принес не игрушки, а десять рублей!" И Дед Мороз приносил! Вырос - книжки мои тайком стал букинистам сплавлять. Игнашка завистливый. Ему всего хочется. А вы спрашиваете - способен ли... Жадный да завистливый на все способен.
"Ну нет, здесь ты, старик, через край хватил, - подумал Корнилов. Если бы все жадные воровать стали - конец света!"
Он поднялся и протянул старику руку:
- Желаю вам, Григорий Иванович, поскорее поправиться. Спасибо за помощь.
- А вам - шесть футов под килем! - пробормотал старик.
Анна Григорьевна поджидала Корнилова. Как только он вышел от старика, она поднялась и спросила:
- Отец вас не очень утомил?
- Это я его утомил. Второй день допекаю своими вопросами.
- Ну что вы, отцу приход нового человека - как подарок. Все время один, один.
Анна Григорьевна стояла перед Корниловым, маленькая, ссутулившаяся.
- Может, вы присядете на минутку? - вдруг сказала она просительно.
Корнилов кивнул.
Они уселись друг против друга.
- Отец серьезно болен, - начала Анна Григорьевна и тяжело вздохнула. - Инсульт его доконал. Слава богу, теперь действует рука...
Она внимательно посмотрела на Корнилова, словно искала сочувствия.
- Со стариком нелегко. Он стал совсем как ребенок. Постоянно обижается, и без всякого повода. Иногда неделями не разговаривает. Не напишет ни строчки... С ним нелегко, - повторила Анна Григорьевна, покачав головой. - Посудите сами - потребовал поменять квартиру. Чтобы из его комнаты был вид на Неву. Попробуй найти такой обмен! Легко сказать - с окнами на Неву! - В голосе женщины чувствовалась обида. - Нам только и переезжать с нашим неподъемным хламом. - Она обвела глазами комнату.
Мебель действительно была старомодной и громоздкой.
Корнилов сочувственно кивнул головой и представил себе старика, сидящего в своем кресле-каталке перед окном, распахнутым на реку. Свежий невский ветерок несет запах водорослей и рыбы, идут по Неве нескончаемым потоком закопченные буксиры с баржами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23