Она у меня, бедненькая, пять лет по мне скучала... - он насупился, словно понял, что сказал лишнее, и строго посмотрел на парня.
Тот сидел спокойно, только пальцы правой руки у него двигались, разминая хлебный мякиш. "Похоже, и ты срок имел", - подумал Бугаев.
Жогин вздохнул. Сказал с сожалением:
- А теперь, Семен Иванович, на работе так прижали, что нужной железки не возьмешь без разрешения, не то чтобы...
- Я, значит, у тебя последним клиентом оказался? - усмехнулся Бугаев. - За это выпить надо. Вот ведь подвезло мне!
Парень со злостью запустил хлебным катышем под ноги танцующим.
- Ты, Жека, бросал бы заводскую пахоту. В какой-нибудь ширпотреб устроился, - сказал Бугаев. - Телевизоры ремонтировать. Или сейфы. - Он захохотал, а Жогин насупился.
- Молчу, Жека, молчу, - примирительно сказал Бугаев. - Вольному воля, спасенному - рай. Зарабатывай характеристику. Никто тебе плохого слова не скажет, ты закон знаешь, старыми корешами не брезгуешь. - Он опять сурово посмотрел на парня. Тот усмехнулся и пожал плечами, словно бы соглашаясь с Семеном.
- А то, что прижимать сейчас стали - пройдет, - продолжал Бугаев. Вспомни, как у нас... - он словно бы хотел сказать: "у нас в зоне", да вовремя поостерегся постороннего, только заговорщицки подмигнул и взялся за бутылку. Водки уже не было. Семен хотел налить парню коньяку, но тот снова прикрыл ладонью рюмку. Бугаева все время настораживало молчание парня, незаметное, исподтишка, приглядывание и особенно легкая снисходительная ухмылка, время от времени кривившая его тонкие бескровные губы. Семен никак не мог понять - то ли парень не верит всей его трепотне, то ли просто подсмеивается над загулявшим человеком.
- А я, Жека, новой хатой обзавелся, - сказал Семен, с аппетитом принимаясь за шашлык. - С твоей легкой руки кооператив приобрел. Пришлось, конечно... Сам понимаешь! И телефон теперь есть. Позвони мне завтра-послезавтра. Я ведь еще у тебя в должниках хожу, - он вынул из пластмассового стаканчика пачку бумажных салфеток и написал номер.
- Семен Иванович, - вдруг тихо спросил Жогин, - а вы не могли бы вернуть мне... тот набор, что я для вашей лайты сделал? А, Семен Иванович? Тугрики у меня все целы. Хоть завтра готов привезти, куда скажете. И долг ваш спишется...
Бугаев видел, как напрягся рыжий. Хоть и опустил глаза, словно примериваясь, в какой кусок шашлыка воткнуть вилку.
- Да ты что? - удивился Семен. - Анаши накурился? Может быть, покаяться решил и в цехком отнесешь? Или еще куда подальше? - Теперь он уже не пытался играть в жмурки с рыжим парнем. Просьба Жогина оправдывала его ярость.
- Тише вы, Семен Иванович, - умоляюще посмотрел на него Евгений. Официант так и крутится вокруг нас.
- И пусть крутится! - отрезал Бугаев. - Должен крутиться, когда люди гуляют. А ты...
- Да сдуру это я, - оправдывался Жогин. - Не подумал. Выкручусь. Не берите в голову. Хотел дяде подарить ко дню рождения. Он у меня любит по металлу работать, хоть и пенсионер. А день рождения скоро... Ну, черт меня за язык дернул. Выкручусь я.
- Эх, и шашлычок! - вдруг повеселев, сказал парень. - Во рту тает. Я такие только в Сухуми ел. Под этот шашлычок можно и коньяку пригубить.
- Давно бы так, - хмуро пробурчал Бугаев и налил ему коньяк в фужер, а на протестующий жест рыжего сказал: - Да в рюмке водкой весь аромат перебьет.
Они выпили, и Семен сказал уже чуть подобревшим голосом:
- Ну, Жека, ну, Жека...
- Женя - кореш свойский, - защитил Жогина рыжий. - Зря ты, Семен Иванович, на него бочку покатил. Пошутил человек...
"Ишь ты, запомнил, как зовут, - подумал Семен. - Наверное, и телефон запомнил". И тут же увидел, как рыжий взял верхнюю салфетку из пачки, на которой Бугаев записал номер телефона для Евгения, деликатно вытер ею губы и, сложив вчетверо, незаметно подсунул краешком под тарелку.
Первым поднялся рыжий.
- Женя, не хочешь прогуляться? - спросил он Жогина.
- Куда? - не понял тот.
- В гальюн.
Жогин кивнул и тоже поднялся.
Когда они, пройдя нетвердой походкой между столиками, скрылись за дверью, Бугаев увидел, что салфетка, которую рыжий подсовывал под тарелку с шашлыком, отсутствует. "Не понадеялся на свою память, - почему-то с удовлетворением подумал Семен. - Забрал салфетку. Я так шарик нажимал, что, поди, на всей пачке телефон пропечатался".
Оркестранты сделали перерыв. Трое из них сели за столик, стоявший у самой эстрады, и, о чем-то оживленно споря, стали закусывать. Певичка, исполнявшая песню про желтые листья, прошла мимо Бугаева в конец зала. Певичка и вблизи не разочаровала его - как ни странно, но на милом лице не было заметно никаких следов косметики. Только волна пряных духов, перебивая запах шашлыка, накатила на Семена, когда девушка поравнялась с его столиком.
Бугаев откинулся на спинку стула и обвел зал глазами. Лебедев смотрел на него с тревогой. Наверное, беспокоился, не исчезли бы рыжий с Жогиным. Семен, словно щурясь от яркого света люстры, прикрыл глаза: "Все в порядке. Наверное, рыжий, выспрашивает обо мне у Жогина, - подумал он. Что, дескать, за птица? Клюй, рыбка, клюй, большая и маленькая..." Но соседи не возвращались. Теперь и Бугаев начал тревожиться. Послать Лебедева посмотреть, что там происходит? У них была на этот случай договоренность - стоило Бугаеву приспустить галстук и расстегнуть ворот рубашки как Лебедев пошел бы на разведку. Но в это время в зал вошел Жогин. Вид у него был растерянный, и Семен понял, что случилось что-то непредвиденное.
Жогин сел за столик. Глаза смотрели совсем трезво. Будто он и не выпил Ни рюмки.
- Семен Иванович, не придет он...
В это время подошел официант. Принес кофе.
- А ваш товарищ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66