- Тоська... - Блошкина сморщилась, напрягая память, и повторила: Тоська, забыла фамилию... Ездит из города. В мансарде живет. И Дмитрий Николаевич, пенсионер. Дачник. Живет только летом.
- Сколько ему лет? - спросил Бугаев.
- Вроде меня, сморчок. - Блошкина кивнула на окно. Бугаев и Аникин увидели в саду благообразного старика с белой головой, сидевшего на скамеечке с книгой в руках.
- А может быть, кто-то в последние дни к вам в гости приезжал? Или к вашим жильцам? - поинтересовался Аникин. - Мужчина какой-нибудь?
- Нет, милый, мужчина в гости не приезжал. Тоську ее ухажер тоже позабыл. Две недели как нету.
- Понятно, - сказал Бугаев, теряя сразу всякий интерес и к Блошкиной, и к ее жильцам, и к нескладному старому дому.
- Кто же мою книгу украл? - спросила Блошкина и с надеждой посмотрела на Аникина. - Вы милиция. Поискали бы.
- Некогда, некогда, Зинаида Васильевна, - отмахнулся Аникин, устремляясь вслед за Бугаевым к дверям.
- Некогда! - сердито бросила Блошкина. - Я сейчас заявление напишу и принесу к вам в отделение. Будешь искать как миленький.
Идя по шаткому коридору, Бугаев вдруг подумал о том, что не догадался выяснить у старухи еще одну деталь, и круто развернулся, чуть не сбив семенящую следом Блошкину.
- Бабуся, а никто не съехал от вас в последние дни?
- Господи, твоя воля! - испуганно отшатнулась Блошкина. - С ног ведь, леший, собьешь!
- Ну, так как? Никто не съезжал? - повторил Бугаев.
- Шил один бука два месяца. И съехал как нелюдь, даже не попрощался.
- Когда съехал?
- Когда, когда... Третьего дня съехал. - Старушка засомневалась. Или четвертого?
- Днем съехал? - спросил Семен, уже предчувствуя ответ.
- Ночью ему приспичило. Ушел и записки даже не оставил.
- Не прихрамывал?
Старуха пожала плечами:
- А кто его знает? Я не присматривалась. - Она задумалась. Потом сказала: - Может, и припадал на одну ногу. А может быть, мозоль натер новыми ботинками. Он, помню, коробку "скороходовскую" выбрасывал.
- Ну и ладно, - сказал Бугаев, успокаиваясь. Он был готов теперь простить Блошкиной все ее представление, потерянную домовую книгу и непрописанных жильцов. - Сядем теперь рядком да поговорим ладком. А то остановились посреди коридора, доски здесь гнилые, того и гляди, рухнем. Ведь рухнем, Зинаида Васильевна?
- Можем, - Блошкина еще не могла понять, почему это у чернявого милиционера так резко переменилось настроение. - Пойдем опять на веранду, что ли? - поинтересовалась она.
- Зачем на веранду? - весело сказал Бугаев. - Пойдем в ту комнату, где ваш беглец жил. Там вы еще никого не поселили?
- Нет. Не поселили. Вот тут его комната, рядом с кухней.
Бугаев обернулся. Оказалось, что Аникин стоит как раз перед обитой черным дерматином дверью сбежавшего жильца.
- Там не закрыто, - сказала старуха.
Аникин толкнул дверь и пропустил в комнату Бугаева. Следом вошла Блошкина и остановилась у порога как вкопанная.
- Ой! - прошептала она испуганно. - Обокрали! - И схватилась за сердце, готовясь снова упасть в обморок.
- Не надо, Зинаида Васильевна, - проникновенно сказал Бугаев. - Не надо, миленькая. Не падайте. Давайте посидим. - Он взял Блошкину за локоток и усадил на тревожно скрипнувшую, незастеленную кровать. А сам сел на табуретку и огляделся. Комната была небольшая. Кровать, громоздкий, красного дерева платяной шкаф с раскрытыми дверцами, две табуретки, небольшое зеркало.
- Что же у вас украли? - спросил Аникин.
- Как что? - старуха обвела комнату взглядом. Остановилась на шкафу с раскрытыми дверцами. - Из шифоньера все вынуто. И чемодана Николая Алексеевича нет. Да, и еще... - она опять огляделась. - Ничего здесь нет. А раньше было.
- А чьи вещи? - поинтересовался Семен.
- Его вещи, но... - Она не нашлась, что сказать, и растерянно посмотрела на Аникина.
Бугаев подумал: "Ты небось надеялась, что жилец неожиданно съехал, а вещи тебе достанутся".
- Значит, пропавшие вещи принадлежали вашему жильцу Николаю Алексеевичу... Как его фамилия?
- Не помню. У меня на фамилии память плохая, - сказала Блошкина. - А вещи его пропали. Мои вот остались, - она потрогала постель, на которой сидела.
- А может быть, он сам эти вещи забрал? - спросил Бугаев.
- Тайком? - догадалась старуха. - Так чего ему таиться? Плату он мне на месяц вперед отдал?! Да вещи еще вчера вечером были на месте...
Бугаев прошелся по комнате, заглянул в открытый шкаф. Всюду было пусто. Только обрывки газет, куски проволоки... "Фантастика, - подумал Семен. - Если это тот самый дядя, то, значит, он остался жив. Но почему тайком?"
Следующие два часа, проведенные в доме Блошкиной, словесный портрет постояльца, нарисованный Зинаидой Васильевной, а главное, упоминание ею о маленьком потертом чемоданчике с инструментами, в который она однажды из любопытства заглянула, с неоспоримостью свидетельствовали о том, что бабкин постоялец Николай Алексеевич и сбитый на шоссе мужчина - одно и то же лицо.
Блошкина больше не падала в обморок, не хваталась за сердце, не капала себе капли. Почувствовав, что дело серьезное и от нее многое зависит, Зинаида Васильевна старалась рассказать все, что знала.
Николай Алексеевич появился у нее в доме в июне. В какой день, Блошкина точно не помнила. Показал он ей свой паспорт, и Блошкина занесла в свою домовую книгу все данные из этого паспорта.
- А как же? - сказала она. - Вдруг у него и денег нет? Поживет неделю, и ищи ветра в поле. Такие у меня тоже бывали, а по паспорту человека разыскать можно, да и сам он знает, что оприходован.
Блошкина так и сказала: "оприходован". Но вспомнить, что за данные о Николае Алексеевиче она вписала в книгу, старуха не смогла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66