Американцы предоставят им статус беженцев…— Евгений! Не до шуток.— И мне. Из-за отлова бомжей у меня оперативная работа буксует.— Да. Кстати, — оживился Шутилин. — Один козел показался мне знакомым. На твоего дружка Фризе смахивает.— И я обратил внимание. Подумал, хорошо бы его показать Володьке. Но он в отъезде.— Похож, похож. Только сутулый. И рожа зверская. Так бы и врезал для профилактики. Да ведь потом рука будет неделю вонять козлятиной. Не знаешь, что за тип?— Я поинтересовался. Из Питера. Владимир Кислицын. Говорит, на студии «Ленфильм» работал осветителем. А документов никаких.— Это легко проверить. Позвонить на студию.— За ваш счет?— Вот черт! Нам и своих бомжей хватает. Может, посадить его на поезд?— Или на самолет. У вас получка больше, чем моя. Билетик ему купите. Пускай летит в Питер с комфортом.— Не остри. Мы обязаны с беспаспортными разбираться. А уж если попались приблудные — тем более.— Правильно.Шутилин посмотрел на старшего оперуполномоченного с подозрением:— У этого осветителя, наверное, и жилье в Питере есть?— Было. Он недавно в Москву приехал. И булькнул. Очнулся — ни денег, ни документов. А жена квартиру продала. За границу уехала.— Разжалобил?— Еще чего! Порасспросил этого типа из-за сходства с Фризе. Приедет из Германии — расскажу ему.— Живут же частные сыскари! — мечтательно сказал Шутилин. — По Германиям разъезжают. Отдыхать поехал твой дружок?— Угу. Я его и на поезд проводил.— На поезд?— Не любит летать.— Большой оригинал.— Это точно. — Рамодин рассмеялся.— Ты чего?— Представил себе Фризе в роли бомжа. Где-нибудь в вонючем подвале, среди фановых труб. С бутылкой бормотухи.— Подумаешь! Я, например, так считаю: когда ничего нет под рукой — и бормотуха сойдет.— Только не для Фризе. Ему хороший коньячок подавай. Виски. И то не всякое. Утром кофеек со сливками.— Понятно. А тут сидишь дурак-дураком, бомжами занимаешься, — со злостью выпалил полковник. — Последний раз спрашиваю: что будем делать?— Пинка под зад. А перед начальством как-нибудь отчитаемся.— Так бы и говорил сразу. Передай дежурному — чтобы через пять минут их на пушечный выстрел поблизости не было. СТРАНА БОМЖОВИЯ — Эй, приятель!Фризе оглянулся. Слегка припадая на левую ногу, к нему спешил один из новых знакомых — бомж в генеральской форме. Даже небольшое усилие давалось ему с трудом. Недавний сокамерник запыхался.Владимир вспомнил — когда бомжей вышвыривали из милиции, Генерала среди них не было. Наверное, его отпустили на несколько минут позже.— Ну? — сурово бросил Фризе, когда Генерал поравнялся с ним. — Чего надо?— А ничего… — Мужчина шумно выдохнул. Улыбнулся. — Хотелось покалякать. Про Питер. Не возражаешь?— Чего о нем калякать? Стоит себе… — У Фризе чуть не сорвалось с языка: «Есть не просит». Еще как просит. Он не удержался и тоже улыбнулся. — Мы с тобой в милиции уже поговорили о Питере. У тебя какой интерес?— Да никакого. — Генерал пристроился рядом, подлаживаясь под широкий шаг Владимира. — Разве нельзя просто поговорить? Ради разговора.Завязывать знакомства с бомжами, «поболтать ради разговора», было сейчас главной целью сыщика. Но неприкаянный бедолага Памперс исчез так же внезапно, как и появился. Да и весь его рассказ о черном «линкольне» пришлось поставить под сомнение. Байки Алексея были явно сдобрены фантазией и передавались с чужого голоса. Но намек погорельца Левона на доллары, купленные у бомжа, дорогого стоил. Фризе чувствовал — он на верном пути. Оставалось только порадоваться, что нашелся человек, сам проявивший интерес к общению. Нужный человек.Вышагивая по пустынной в эту пору улице рядом с «генералом-погорельцем», Фризе вспомнил, как, приблизив к нему испитое лицо, выспрашивал бомж про питерские злачные места ночью в ментовке. «Почему ко мне лез? Не к другим? — Но тут же Владимир поправил себя: — Не только ко мне. Старика звал присоединиться. Старика со смешным прозвищем Колизей. Значит, не чужой в этой компании».— Заметил я, — продолжал болтать бомж и ткнул Фризе локтем в бок, — вы, питерцы, все молчуны. Из вас слово клещами тащить надо.— Когда у тебя желудок к позвоночнику прилипнет — и ты молчуном станешь.— И сколько ж ты без жратвы?— Вторые сутки.— Вторые сутки! — Бомж хихикнул, растянув и без того тонкие губы. — Вторые сутки — не срок. Я и по три дня маковой росинки в рот не брал. А ты небось блокадник? — Он опять хихикнул. — В третьем поколении. Должен привычным к голоду быть.— Дошутишься!— Это я так, к слову. Не обижайся. У меня один знакомый был, сорок пятого года рождения. Первого мая родился. А туда же, блокадник. Все документы доподлинные имел. И значок тоже.— И куда же твой знакомый подевался?— Куда-куда! На кудыкину гору. — Бомж круто сменил тему. Спросил: — Жрать, говоришь, охота? А деньги есть?— Банки откроются — валюту поменяю. И деньги будут.— Понял, — опять растянул губы в улыбке бомж. — У меня тоже ни гроша. Обмелел. Но кое-чем побаловаться мы с тобой можем. — Генерал неожиданно остановился и протянул Фризе руку: — Василий.— Владимир.— Счас, Володя, я тебя побалую.Он расстегнул генеральский китель, сунул руку за пазуху и долго шарил там. Фризе даже подумал, что просто решил почесаться. Блохи заели. Но Василий наконец вынул коробок спичек и, осторожно раскрыв его, показал Фризе. На дне коробка лежало несколько — штук пять, не больше — обыкновенных спичек. Только очень внимательный человек сумел бы заметить, что коричневые головки были более пухлые, чем обычно.Продемонстрировав содержимое коробка, бомж так же аккуратно закрыл его и с таинственным видом спрятал в карман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68