Теперь то понятно, что он там делал.
Иггинс замолчал.
– Ну? – нетерпеливо спросил Поль.
– Есть еще кое-что…
– Что?
– Адрес и ключ. Улица де-Ламбер, 7 и вот этот ключ. Иггинс показал какой-то ключ, по всей видимости, от дверного замка.
– Один раз Маркас побывал по этому адресу. Ключ был обнаружен у него в кармане. Как он к нему попал? Агенты не знают. Маркас явился к привратнику, сказал, что хозяин квартиры поручил кое-что принести. Квартира находится на первом этаже: две комнаты и крохотная кухонька. Он пробыл там три часа.
– Откуда у вас ключ?
– Один из агентов подменил его, когда делали опись найденного в карманах Маркаса.
– Зачем он вам?
– Я хочу посмотреть эту квартиру.
– Но там может оказаться хозяин…
Нет, я проверял. Кроме Маркаса, там давно никто не появлялся.
– Ну что же, не будем терять время.
– Я думаю, незачем туда идти всем. Вы, Дальтон, останетесь здесь, а мы с Валлорбом сходим посмотреть, что так интересовало Маркаса в квартире на улице Де-Ламбер.
Расспрашивать привратника было бесполезно: это молчаливый человек от которого наши агенты не смогли узнать даже имени жильца. Поэтому Иггинс просто показал ему ключ и спросил, справа или слева находится дверь. Привратник осмотрел ключ, пробурчал: «Слева» и захлопнул окошко.
Два оборота ключа, и дверь открылась. Иггинс чиркнул спичкой. Маленькая комната, которая должна была бы служить гостиной. Никакой мебели.
Мы прошли во вторую комнату. В глубине – смятая постель. Когда Иггинс снова зажег спичку, я заметил на столе рыжий парик и накладную бороду. Иггинс удивленно присвистнул.
На камине я нашел огарок свечи, и мы принялись обыскивать комнату. Но, как оказалось, мы были не первыми. До нашего прихода здесь явно кто-то побывал, о чем свидетельствовал беспорядок в комнате.
Если это был Маркас, то он не очень заботился о том, чтобы его посещение осталось незамеченным. Замки шкафа и двух ящиков оказались взломанными, вещи и белье валялись на полу. Зато письменный стол не тронут. Почему? Был ли Маркас удовлетворен найденным или просто очень торопился?
Комната представляла собой унылое зрелище: железная кровать, шкаф, поцарапанный письменный стол, колченогий стул и два потертых кресла. В шкафу – щетка для волос, ножницы и зеркальце без ручки.
На одно из кресел небрежно брошены зеленовато-полосатые штаны и мятый черный пиджак. За шкафом на гвозде – заботливо завешенные холстом два пальто, зимнее и летнее. В нижнем ящике шкафа – три пары грубых башмаков, черные полуботинки и пара выходной лаковой обуви. Причем полуботинки на номер меньше, чем башмаки.
Иггинс, закончив осмотр, подошел к столу, где лежали парик и борода.
– Вот все, что осталось от Жиля, – сказал он.
– Что вы хотите этим сказать? – не понял я.
– Все, что осталось от Жиля, – повторил Иггинс.
– По-вашему, его больше не существует?
– А кто такой Жиль?
– Но вы-то должны знать.
– За дело, – оборвал меня Иггинс.
Мы взломали ящик письменного стола. Баночки, склянки, тюбики, вазелин – словом, полный набор гримировальных принадлежностей.
– Так я и думал, – прохрипел Иггинс.
– Вы заметили, что обувь разных номеров?
– Да, – он грузно опустился в кресло. – Давайте обдумаем, что мы знаем о Жиле? Помните надпись на часах: «Х=Жиль=М.С.=27002»? 27002 – номер браунинга, украденного механиком у Жака Данблеза. Может, Жиль – это Жак Данблез?
– Чушь! Жак Данблез не мог быть помощником палача. – Дальше… Инициалы М. С. совпадают с первой и последней буквой фамилии Маркаса.
– При желании можно найти много подобных фамилий. Иггинс вздохнул.
– Маркас знал Жиля, так? Или подозревал кого-то, что он Жиль.
– А я совершенно не могу понять, что связывало капитана де Лиманду с Жилем.
– Ничто не заставляет нас предполагать такую связь, – заметил Иггинс. – Мы не знаем, почему капитан нацарапал на часах это уравнение. Но поскольку цифры 27002 совпадают с номером браунинга Жака Данблеза, есть основания предполагать, что убийство де Лиманду связано со смертью девочки, которую увез Жиль, и с убийством сенатора, в саду которого был найден ее труп.
– Чем больше мы узнаем, тем дальше от разгадки этой тайны.
– Да, мы имеем дело с очень хитрым человеком. Он весьма умело заметает следы…
– А вы не забываете…
– Я не забываю ничего, – обидчиво перебил Иггинс. – Вы, наверное, хотите напомнить, что у трупа капитана найден револьвер Жака Данблеза? Но за это время произошло еще немало, например, исчезновение Эльмиры Бурдон.
– Вы считаете, что Ренэ Данблез замешан в этом деле?
– Не знаю. Может, он что-то знает, хотя это маловероятно. Может быть, он не знает ничего, что тоже невероятно.
– По-моему, дом Ренэ Данблеза был обыскан недостаточно тщательно.
– Чушь! Служанки в нем не было.
– Вы так спокойно об этом говорите! Разве Эльмиру Бурдон не следует найти?
– Возможно.
Иггинс машинально поднял один из подсвечников на столе и вскрикнул.
Под подсвечником лежал кусочек картона. Обыкновенный кусочек картона, но неожиданно Иггинс протянул руку, схватил его и торопливо положил в карман, явно пряча от меня. Видно было, что он сердится на себя за то, что он, невозмутимый Иггинс, вскрикнул.
– Что это за бумажка? – полюбопытствовал я.
– Ничего особенного.
– Тогда почему вы вскрикнули?
– Я не вскрикивал.
Оставалось или смолчать, или рассердиться. Я промолчал, но вовсе не потому, что Иггинс был для меня авторитетной фигурой. Внезапно у меня мелькнула мысль: а что если он и есть этот таинственный убийца? Действительно, почему я не могу заподозрить его? Что я знаю о нем?
Через минуту мне стало стыдно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51