– Ну, меня-то не стоит благодарить, – смущенно протянул Фавелл. – Бог вознаградит вас, – продолжал отец де Карло. – Боюсь, что я не отвечаю вашим… – Господь все равно вознаградит вас, – просто возразил священник.
Фавелл пожал плечами и подвел его к телескопу, объясняя на ходу, что это один из лучших в мире телескопов. Астроном показал им компьютер, мониторы, а также прозрачные слайды на освещенном стенде, позволяющие проследить движение трех звезд.
– Нам необходимо знать, где произойдет рождение, – напомнил де Карло.
– Мы сможем определить точку максимальной интенсивности в пределах квадратного метра. – Фавелл повернулся к телескопу.
Заметив, что Барри уставился на часы, Фавелл кивком пригласил всех в дальний угол кабинета к сканирующему монитору.
– Вы просто понаблюдайте, а мы займемся всем остальным, – предложил он.
– А что это за цифры? – поинтересовался отец де Карло.
– Дни, часы, минуты, а самые быстрые – секунды, – пояснил астроном и вернулся к пульту. Оборудование обсерватории было настолько сложным и чувствительным, что поэтически настроенный Барри назвал его как-то мостом к звездам. Однако сегодня Барри был серьезен. Фавелл посмотрел на него, затем повернулся к мониторам. На одном из них простиралось звездное поле. На другом виднелась изрешеченная карта Земли. Астроном взглянул на цифры в углу, склонился к селектору, забыв о прежнем волнении, и вперился взглядом в экран.
– Переходите к квадрату восемьдесят четыре, – скомандовал Фавелл. – Угол наклона сорок четыре градуса двадцать один. Зафиксируйте АР-4.
Телескоп, отыскивая нужный участок пространства, так стремительно заскользил по звездному полю, что у отца де Карло закружилась голова.
– Задержите этот участок, – приказал Фавелл. Изображение на мониторе застыло. – Включите суперфильтр 1-А. Экран потемнел, и Фавелл взглянул на часы. Три изумленных вздоха раздались одновременно, когда отец де Карло и монахи увидели темное небо в четком фокусе. Но астроном ничего не слышал, он слился с машиной в единое целое. Случись в эту минуту в обсерватории грандиозный пожар, вряд ли Фавелл заметил бы его.
Еще какое-то время изображение оставалось неподвижным, затем в центре, а также из двух точек снизу, начал пробиваться свет. Отец де Карло затаил дыхание. Руки сами собой молитвенно сложились.
Постепенно три светлых пятна начали сближаться, разгораясь все ярче и ярче, пока наконец экран не озарился ослепительной вспышкой. Ее сияние было настолько ярким и невыносимым, что Антонио, прикрыв ладонью глаза, откинулся на спинку стула.
– Включите десятый фильтр, – резко произнес Фавелл. Фильтр притушил ослепительный свет трех слившихся дрожащих дисков. Отец де Карло заморгал, ожидая, что вот-вот с экрана вырвутся языки пламени. Он перевел взгляд на Фавелла и собрался было заговорить с ним, надеясь хоть на какое-нибудь разъяснениее, но астроном был погружен в свою работу, глаза его перебегали с изображения звезд на цифры в углу экрана. Здесь, на земной карте, три диска сливались.
Фавелл бросил очередное отрывистое указание, и изображение на экране сменилось: теперь это был крупный план слившихся звезд. Максимальное свечение приходилось как раз над Британскими островами.
Де Карло взглянул на щелкающие в углу экрана секундные показатели:
0012
0011
0010
009
008
007...
Он перекрестился и затаил дыхание.
В глазах Фавелла, перебегающих с одного монитора на другой, плясали чертики, пальцы барабанили по пульту компьютера, и теперь уже вся обсерватория погрузилась в дрожащее мерцание, исходившее от двух экранов. Священник и монахи купались в сиянии, исторгнутом глубинами Вселенной.
003
002
001
000!
Оба экрана вспыхнули ярчайшим светом, а на карте, над южным участком Англии, запульсировали три диска. Монахи, молясь, упали на колени, а отец де Карло, не сдерживаясь более, разрыдался.
В этот момент в двадцати милях к северу от обсерватории Дэмьен вскочил с кровати. Он резко дернулся, будто с ног до головы был опутан веревками. В течении получаса он метался во сне, мучимый кошмаром, и вот теперь весь этот ужас становился реальностью. Пот струился по его телу, заливая простыни и пропитывая матрац. Глаза горели, а на приоткрытых губах застыл беззвучный вопль. Пальцы через скомканную простыню впились в кожу. Он неподвижно уставился в потолок, ничего не видя и не слыша вокруг себя. Он даже не осознал, что за звук раздался совсем рядом: жуткий, чудовищный вой собаки, будто из ее черного тела вырвали душу.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава десятая

Группа демонстрантов на площади Гросвенор, такая малочисленная с утра, постепенно росла и превратилась к обеду в толпу. Были вызваны дополнительные отряды полиции, прибыли репортеры, толпа еще более пополнила свои ряды, а отдельные выкрики можно было слышать уже и на Оксфорд-стрит, и на Парк-Лейн.
Когда к посольству подкатил автомобиль Торна, из толпы вырвались несколько человек, но их тут же задержали полицейские. Дэмьен вышел из лимузина и повернулся к толпе, задерживая взгляд то на одном, то на другом плакате.
«Осудить израильских зачинщиков кровавой бойни!»
«Где же твой голос, Америка?»
«Прекратите поддержку еврейских подонков!»
Сквозь толпу репортеров Дэмьен продирался ко входу в посольство. – Как вы себя чувствуете, господин посол? – прозвучал первый вопрос. – Как никогда хорошо. – А не находите ли вы, что существует какая-то связь между тем, что произошло на Би-би-си, и сегодняшними событиями?
– Никакой связи. Торн, окруженный репортерами и телеоператорами, протиснулся к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44