Мотель “Ночка”!— “Ночка”? — Аня усмехнулась. — Смешное название. А я даже и не поинтересовалась, как он называется. * * * Аня вышла из кабинета Богула.В коридоре, низко склонив голову и упершись локтями в колени, сидел мужчина. Черный костюм, белые носки, бычий затылок и сумочка-барсетка — широко распространенный от Москвы до самых до окраин стиль.Не господин ли Фофанов собственной персоной?Задержавшись на выходе, Аня слышала, как мужчина в черном костюме разговаривает с выглянувшим из кабинета лейтенантом Богулом.Точно, это и есть Фофанов.Между тем, когда Аня вышла на крыльцо, выяснилось, что в поросшем мягкой травкой-муравкой уютном милицейском дворике стало тесно от дорогих, с иголочки иномарок. Кроме “Тойоты” Фофановой, теперь здесь стояла еще “шестая” “Ауди”, укомплектованная под завязку. Тысяч на сто, не меньше. Очевидно, Фофанова-супруга. И набитая народом “БМВ”. Надо полагать, спутники-сотоварищи.«Да, Богулу не позавидуешь, — подумала Светлова. — Фофанова, судя по всему, была та еще штучка. А уж ее супруг!..» * * * — Вы не могли бы принести еще апельсинового сока? — попросила Анна.Девушка-прислуга молча удалилась и вернулась с пакетом апельсинового сока.— Спасибо.Девушка, даже не кивнув, взялась за поднос.— Кажется, сегодня неплохая погода? — улыбнулась ей Светлова.Девушка молча принялась убирать посуду.— Неразговорчивая! — пожаловалась Анна.— Неразговорчивая?! — удивленно взглянул на Светлову водитель-дальнобойщик, обедавший за соседним столиком. — Ну, это мягко говоря…— То есть?— Она немая.— Немая? — Теперь пришел Анин черед изумляться. — А мне это даже в голову не пришло.— Мне поначалу тоже не приходило. Да я уж тут столько езжу… Поневоле в курсе всех историй.— А это именно история?— Представьте! Как мне рассказывали — просто таинственная история. Она, вообще-то, из приюта. А как туда попала — просто загадка.— Загадка?— Да. Настоящая загадка! У них тут в городе район есть — частной застройки. Ну, одноэтажки-развалюхи! Так однажды там умерла женщина…Водитель сделал паузу, увлекшись разрезанием мяса на тарелке.— Вот как?— Да-а… — Мясо он наконец разрезал. — Умерла хозяйка как раз одного такого домика-развалюхи. Женщина, надо сказать, еще не старая. И вот, когда дом после ее смерти осматривать стали, вдруг обнаружили там девочку. Словно бы совсем дикую. Ну, вроде как Маугли, хоть и в одежде… И девица эта — ни слова… А ведь она уже большая была — лет пятнадцати.— И что же?— Ну, ее того.., в приют поместили. Есть тут у них такое заведение. Вроде немного учили там говорить. А она — ни-ни. Так ее в приюте подержали, сколько смогли. А потом ее Елена, хозяйка этого мотеля, к себе забрала. Ну, она тут у нее вроде посудомойки, подсобной работницы."Вот почему, — подумала Анна, — девушка показалась мне похожей именно на Колдунью из фильма с Мариной Влади, а не на какую-то другую красавицу блондинку”.В этой девушке, кроме схожей с юной Влади внешности, и вправду, было что-то диковатое! Что-то от купринской юной колдуньи, летающей по болотам и лесам и прядающей, как испуганная лошадка, при попытке незнакомцев заговорить с ней.— Понятно! — кивнула Светлова водителю. — Нюрнбергский младенец. Очередной вариант.— Какой-какой младенец, вы говорите? — поинтересовался водила, прожевав наконец мясо. — Нюрнбергский?— Нюрнбергский младенец. Что-то вроде того, что вы имели в виду, когда сказали “как Маугли”. Только городской вариант.— Это как же так?— Ну, есть в истории человечества некоторое количество необъяснимых, неразгаданных случаев и таинственных, несколько жутковатых историй. Так вот, например, в городе Нюрнберге обнаружили однажды на улице неизвестно откуда взявшегося обнаженного молодого человека в возрасте эдак лет двадцати… Однако стопы ног у него были как у младенца и речь развита на том же уровне. Откуда он взялся, где находился эти двадцать лет своей жизни, никто не знал, никто не мог ответить на эти вопросы. Ну, вот так и вошел он в историю под именем Нюрнбергского младенца.— А что… Похоже! Похоже на нашу Немую. Только, говорят, она была одетая.Водила доел свое тушеное мясо с макаронами — запах шел, кстати сказать, от этого блюда очень аппетитный — и попрощался.— Пора в путь-дорогу! — пропел он. Аня помахала ему вслед.С таким слухом и голосом, вообще-то, не следовало бы петь, мимоходом подумала Светлова. Глава 3 — Хочу вас обрадовать…Несмотря на то что Богул встретил Анну столь многообещающей фразой, вид у него был отнюдь не радостный.— Ну, обрадуйте, — столь же тускло, в тон, ориентируясь на выражение его кислого лица, заметила Светлова.— Дело Фофановой закрывается. Ее смерть квалифицирована как самоубийство. Несколько экзотическое, правда, самоубийство… Но что делать? Современная жизнь становится все сложнее, и смерть, по-видимому, тоже.— Да что вы говорите? Интересное наблюдение.— Да. Супруга Фофановой мы поставили в известность.— А он?— Ну, а что он? Сказал, что он о нас думает, повернулся резко и покинул наше гостеприимное заведение. Вон видите, штукатурочка немного осыпалась у дверного косяка? Это когда они-с дверью хлопали.Судя по совсем скисшей физиономии Богула, то, что сказал ему супруг Фофанов, было действительно малоприятным.— Ну, а что все-таки он вам сказал? — поинтересовалась бестактно Светлова.Вопрос был явно лишний. Но у Светловой вдруг прорезалась несвойственная ей мстительность — захотелось отплатить Богулу за то, что она застряла из-за него в этой глухомани и испортила себе отдых.— А вы будто и не догадываетесь что? Ну что Фофанов может сказать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88