Но понять, извините, еще не значит простить. Оставлять ее в живых было нецелесообразно.— Кстати, как вам удалось убедить Елену Ивановну сделать это?— Что именно, извините?— Ну, подсунуть в комнату Немой эти часы Галины Кривошеевой, чтобы обвинить девушку?— Видите ли… Леночка свято верила в “наследственную склонность” Марины к убийству и ее виновность… Понимаете, это не Леночка, а я подсунул в комнату Марины Скворцовой часы. Потом “помогших “найти” и убедил жену, что, если она сообщит об этом вам, она якобы только поможет правосудию. Ну, в общем, убедить человека в чем-либо — это всего лишь дело техники.— Да, ваш дар убеждать и внушать мне известен.— Не думаю, что в полной мере.— Кое о чем все-таки догадываюсь. Скажите, это вам тогда из приюта позвонила, чтобы предупредить о том, что мы едем к Кудиновой, Валентина Осич?— Да, Валя Осич позвонила и рассказала мне о вашем с ней разговоре. И о том, что она проболталась вам сгоряча о проделках Амалии с биогелем и об этой Айвазян.Осич вообще все мне рассказывала. Она была немножко глупая и влюбленная. Ну, то, что Фрейд называет “логическим ослеплением”, характерным для влюбленных в их отношении к объекту любви.— Бедная женщина!— Однако я по-настоящему переполошился, когда узнал, что Амалию Кудинову подозревают в убийстве Айвазян! Ведь она могла, начни ее Богул допрашивать, сразу рассказать, что отправила Айвазян на постой ко мне в “Ночку”.— Да уж.., не зря вы всполошились!— Мне стало понятно: если Амалию прижмут, она не будет, чтобы спасти себя, молчать о своих подозрениях.— И что же вы сделали?— Когда я понял, что сейчас вы поедете к Амалии, я позвонил ей и срочно попросил подъехать: сказал, что Леночке плохо.Она приехала…В общем, Амалия заслужила то, что с ней случилось.— Неужели?— Знаете, во-первых, мне не понравилась ее шутка со столом на спиритическом сеансе. И я тогда уже подумывал, чтобы ее наказать.Потом, эти ее наезды на Леночку. Я регулярно прослушивал ваш диктофон с ее монологами, когда вас не было в мотеле.Поэтому, когда понял, что сейчас вы приедете к ней и станете расспрашивать об Айвазян, я решил: даже лучше, если Амалия исчезнет. Тогда создастся впечатление, что она сбежала. А раз сбежала — значит, виновата.Аня внутренне ахнула, поражаясь его спокойствию. Она уже знала, что вслед за “Огоньком” милиция осмотрела мини-заводик по переработке субпродуктов, записанный на Кудинова, но фактически принадлежащий Леониду Алексеевичу.После тщательной экспертизы некоторые следы Амалии были найдены именно там.Вот каким страшным образом объяснялось исчезновение Амалии! Никуда она, оказывается, не сбегала.На эластичном сетчатом “рукаве” для упаковки окороков и ветчины.., бр-р.., были найдены микроскопические частицы кожи и крови.., той же группы, что и у Кудиновой.— Нет. Мне нисколько не жаль эту дрянь, клеветницу и сплетницу! — спокойно повторил Туровский. — Не то что Валю Осич. Право… Валю мне не хотелось убивать… Поэтому я и способ выбрал такой. Я не хотел этого видеть. Не хотел видеть, как это происходит. Не то что с другими. , — Это была ваша главная ошибка.— Разве?— Лучшего способа снять подозрения с Осич, чем покушение на нее и ее смерть, вы и придумать не могли.Если бы Валентина Терентьевна осталась жива-здорова, подозрение, что исчезновение Кривошеевой — ее рук дело, так и осталось бы в силе. Вы поторопились.— Вот как?— Вам следовало понадеяться на преданность и молчание влюбленной женщины, которой, как вы сами справедливо заметили, и была Валентина Терентьевна.— Разве она не сказала вам, что отправила эту женщину, Кривошееву, ко мне в “Ночку”?— Нет. Точнее, она сказала это, только когда уже умирала в больнице, и только, я думаю, потому, что умирала. А умирала она от ваших рук.— Что ж… Жаль. Возможно, я действительно поторопился.— Занервничали?— Одно то, что все раскроется — и Леночка обо всем узнает…— Только это вас и волновало? Леночка? Он мог не отвечать на этот вопрос. И так все было ясно… Он и не ответил.— А Бритиков? Что с ним, Леонид Алексеевич, произошло?— Я его не убивал.— Вот как?! Неужели Фофанов все-таки это сделал?Туровский только мрачно усмехнулся в ответ.— Стало быть, вы не имеете к смерти Бритикова никакого отношения?— Я этого не говорил. “Не убивал” и “не имею отношения к его смерти” — это разные вещи.— Значит.., это вы сказали Фофанову?— Да.— Как же это случилось?— В тот раз.., было уже поздно.., точнее, уже рано. Под утро Фофанов был сильно пьян, засиделся в “Ночке”. Я знал, что Бритиков собирается уезжать. Видел, как он расплатился и пошел к машине. А Фофанов как раз вышел из ресторана. И я сказал Фофанову, указав на Бритикова: у такого человека мог быть сильный мотив расправиться с вашей женой! Ну, в общем, объяснил Фофанову, что Бритиков — брат той женщины… И вполне, мол, тянет на роль мстителя…— Ну да.., вы же это знали… Про мотив.— Именно. Я как-то вам уже рассказывал. Когда живешь у большой дороги, становишься хранителем многих тайн. Бритиков часто откровенничал со мной, когда останавливался в мотеле. Рассказывал и про сестру, и про девушек, которые ее убили. Называл фамилию Фофановой.До поры до времени эта информация была мне не нужна, просто ни к чему. А потом, как видите, пригодилась.— Да уж… Вижу. Пригодилась. Чем он вам помешал-то, этот Бритиков?— Видите ли… Бритиков видел, как они поругались тогда в мотеле, Леночка и эта девушка. У меня и сейчас в ушах стоит наглый голос этой девчонки! Я точно все помню. Она сказала моей жене: “Эй, бабушка, нельзя ли побыстрее? Или у вас уже быстро не получается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88