Насколько я знаю, управляющему позволено заходить в винные погреба замка, и не думаю, что парой кружек мы нанесли серьезный урон запасам герцога.
— Итак, ты выпил эля, а кстати — сколько?
— Распорядитель принес полный кувшин и дал мне кружку. Я выпил одну и подумал было о второй, ибо эль был действительно превосходен, но не рискнул, потому что не хотел напиваться допьяна. Но распорядитель сказал, что вылитый из бочки эль он заливать обратно не станет, а в открытом кувшине напиток выдохнется. Ну так вот, я перелил оставшийся эль себе во фляжку, выплеснув из нее воду. На дне кувшина оставался глоток эля, который я допил. Распорядитель спросил, как мне понравился аль, и я ответил, что напиток просто великолепен. Тогда распорядитель предложил мне что-нибудь перекусить, но я сказал, что поужинаю в столовой, и, поблагодарив его, ушел.
— Где сейчас ваша фляжка, Стефи? — спросила Коула.
— Там же, где мои остальные вещи, я думаю. Я отнес ее в конюшню и положил в седельную сумку.
— Продолжайте.
— Когда я упаковал фляжку, уже было время ужинать. Я собрал своих людей, и мы строем пошли в столовую.
— Что вы ели?
— Все как обычно: хлеб, сыр, похлебку. Я ел вместе со всеми, из одного котла. Сейчас я вспоминаю, что чувствовал себя… как-то возбужденно… Все звуки казались чуть более громкими и раздражающими, чем обычно. Я приписал это воздействию лишнего глотка эля, но, присмотревшись, понял, что никто не замечает моего странного состояния, потому что ноги держали меня хорошо и язык не заплетался. Потом я понял, как можно объяснить это состояние: словно делаешь что-то привычное, знакомое, думая о чем-то другом, и лишь потом замечаешь, что привычная работа уже выполнена. В общем, я более-менее точно помню, что делал до того, как вышел из столовой. Оказавшись во дворе… я, кажется, направился к своей казарме… хотя сейчас я уже не могу уверенно утверждать это. А потом — ничего, полный провал до того момента, как я очнулся в лазарете.
Стефи замолчал и обвел взглядом слушателей.
— Сколько это продолжалось, на ваш взгляд? — спросила Коула капитана Седжека.
— Агрессивная фаза — примерно с четверть часа, потеря памяти — около шести часов.
— Похоже на какой-то дурман или заклинание… — произнес дворецкий.
— Скорее уж дурманящий порошок или настой, — сказал капитан. — Я не знаю в крепости ни одного колдуна, который был бы способен так сильно воздействовать на человека.
— Мне кажется, нам нужно проверить герцогский эль. И если кто-то отравил его… — Лицо дворецкого приняло мрачное выражение.
— Я сейчас вызову управляющего, — ответил капитан и направился к дверям.
Вскоре Седжек вернулся с большой флягой эля в руках, а вслед за ним распорядитель внес поднос с кувшином и кружкой. Веннеристимон выглядел озабоченным и все время говорил.
— Я уверен, господин капитан, что с элем герцога все в порядке. Да, некоторое время назад одна из больших бочек была распечатана и вскрыта, но я не представляю, как кто-либо смог бы проникнуть в погреб и подсыпать в нее дурман. Может быть, я сам виноват: не нужно было давать бедному капралу так много крепкого напитка после тяжелой дороги, да еще на голодный желудок. Впрочем, господин Стефи казался вполне отвечающим за свои действия…
— И все же, Веннер, мы проверим напиток, чтобы быть уверенными. У герцога немало врагов, желающих его смерти или хотя бы неприятностей его подданным, — сказал Седжек.
Капитан выставил на бортик фонтана свою флягу.
— Вот, — сказал он. — Я сам набрал эля из распечатанной бочки. Пахнет, по крайней мере, как надо. Еще я попросил Веннера принести тот самый кувшин и кружку, из которых он вчера угощал капрала. Узнаешь, Стефи?
Капрал подошел к распорядителю и, взяв с подноса кружку, внимательно осмотрел ее.
— Да, сэр, по-моему, это та самая. Вот здесь у нее чуть сколот край. И кувшин тот же, с трещинкой у ручки.
— Я уже сказал капитану, — вставил Веннер, что, безусловно, эта посуда была тотчас же вымыта после использования. У меня в хозяйстве всегда так; Если что и было в кувшине, то наверняка уже смыто.
Свидетели внимательно осмотрели и кувшин и кружку.
— Выглядит абсолютно чисто, — вздохнул капитан, — что не исключает возможности того, что вчера там могла находиться какая-нибудь гадость. Но тут уж ничего не поделаешь.
— Давайте проверим эль, — предложила Коула.
— Пожалуйста, — кивнул капитан и отвинтил с фляги крышку.
Все по очереди понюхали напиток.
— Пахнет, как и должен пахнуть хороший эль, но я не уверен, что мы учуяли бы запах дурмана, да и аромат эля мог перебить его, — сказал дворецкий.
Стэммел пожал плечами:
— Я слышал, что обычно дурманящие снадобья сильно пахнут, но кто знает?
— Попробуем глоток-другой? — предложил дворецкий. — Посмотрим, что случится.
— Давайте я глотну, — сказала Коула. — Если вдруг я разбушуюсь, со мной будет легче справиться. Только не ломайте мою единственную руку, мне скоро яблоки собирать в саду.
С этими словами свидетельница отпила из фляги.
— На вкус — замечательный эль. Похоже, из тех сортов, что подаются только по праздникам и на званых обедах. Так, Веннер?
— Именно так.
— Нет, я не чувствую никакого привкуса, — сказала Коула.
— Я уверен, что капрал просто выпил лишнего, — продолжал настаивать Веннеристимон. — Эль очень крепкий, и я не должен был приносить целый кувшин.
— Но он ведь не выпил весь кувшин, — объяснил Седжек. — Выпив кружку, Стефи вылил остальное в свою флягу. А одной кружки чего бы то ни было явно недостаточно, чтобы Стефи опьянел до беспамятства.
— Стефи, — спросил Стэммел, — а у тебя нет какого-нибудь снадобья, лекарства или еще чего-то, что ты мог бы добавить в эль и забыть об этом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165