Во-первых, они вязли в грязи и скользили у стен, и, во-вторых, зажигательные стрелы не причиняли нам много хлопот. Потом был дождь еще через несколько дней, но, в общем, не скажу, что мы тут пили вволю.
Войдя во внутренний дворик, Пакс остолбенела. В строю стояли человек двадцать из ее когорты. Она посмотрела на Вика, и тот кивнул:
— Все.
Когда друзья бросились ей навстречу, Пакс заметила, что у всех них были повязки на руках, ногах или под нагрудниками.
— Я понял, дочка, что мы тебе обязаны спасением, — сказал Рауф, ветеран, отслуживший уже больше двадцати лет.
Пакс снова разрыдалась.
— Не мне, — сквозь слезы сказала она. — Это Канна и Сабен… Без них я ни за что не смогла бы…
— Успокойся, успокойся, — обнял ее Рауф. — Главное, что дело сделано. А ты молодец. Если так дело пойдет, глядишь, ты у нас скоро сержантом станешь. — Он улыбнулся и добавил: — Надо бы тебе прозвище придумать… Точно — Пакс Длинные Ноги. Или даже лучше — Везучая Пакс.
Рауф обнял ее, и со всех сторон к Пакс протянулись ласково хлопающие ее по плечам и по спине руки.
— Эй, Пакс! — позвал вышедший из казармы младший оруженосец герцога. — Герцог вызывает тебя.
Увидев, что она прихрамывает, оруженосец спросил:
— Ты ранена?
Пакс покачала головой:
— Ничего страшного. Все в порядке.
Встретившись с ним взглядом, Пакс с удивлением обнаружила, что оруженосец был совсем юным, наверное даже младше нее. Ему суждено было в будущем стать офицером или рыцарем, но сейчас Пакс чувствовала, что прожила чуть не на целую жизнь больше, чем он.
Юноша покраснел под ее пристальным взглядом, и Пакс прикинула, не следовало ли отвечать ему «сэр». Нет, не сейчас по крайней мере, решила она про себя.
В комнате с двумя окнами, выходившими во двор, находились герцог, второй оруженосец, один из врачей и какой-то человек, лежащий на узкой кровати.
— А, Пакс, заходи, — позвал ее герцог и более официально добавил: — Капитан Ферраульт желает поговорить с тобой.
Только сейчас Пакс узнала капитана. Его обычно румяное лицо было белее полотна, а вечно улыбавшийся рот застыл в гримасе боли. С другой стороны кровати над Ферраультом склонился врач, аккуратно снимающий старые грязные бинты. Пакс подошла к изголовью кровати. Даже при ее небольшом опыте было ясно, что Ферраульт умирает.
— Господин капитан, — негромко произнесла она. — Это я, Пакс… Вы меня вызывали…
Некоторое время Ферраульт смотрел словно сквозь нее, затем его взгляд сфокусировался:
— Пакс, ты… все сделала правильно… Молодец… Я сказал герцогу…
— Спасибо, сэр. Я… Мне очень жаль, но мы не смогли вернуться быстрее… мы хотели…
Капитан чуть повернул голову:
— Молодец, Пакс… Очень быстро… Мы и не надеялись…
Ферраульт замолчал, не договорив. Пакс заметила, как герцог сжал кулаки. Врач чертыхнулся себе под нос и сказал:
— Извините, мой господин, но капитану лучше помолчать. А вы, друг мой, — обратился он к Ферраульту, — терпите.
Врач размотал бинты, и взглядам присутствующих открылась огромная воспаленная рана на животе Ферраульта. Присвистнув, врач стал быстро, но как-то машинально протирать ее какой-то резко пахнущей жидкостью. Пакс поняла — опытный врач, увидев такое ранение, уже не надеялся на то, что капитан поправится.
— Бесполезно… Слишком поздно… Заражение… — прохрипел Ферраульт, и в его голосе не было вопроса.
— Сам знаю, — с привычной раздраженностью к больным, лезущим не в свое дело, буркнул врач, но, помолчав, добавил: — Действительно, вряд ли удастся спасти вас, капитан. Облегчить вам страдания — все, что в моих силах.
— Это будет… долго? — сквозь зубы прошептал Ферраульт.
— Нет, — четко, словно докладывая, ответил врач, поднося к губам капитана флягу. — Выпейте, разбавлять не будем — вас может стошнить от жидкости. Сделайте несколько глотков.
Затем врач смочил чистое полотенце в жидкости из стоявшего у кровати котелка и наложил повязку на рану Ферраульта. Повернувшись к герцогу, он сказал:
— Мой господин, большая доза снимет даже такую боль на несколько часов. Больше я ничего сделать не смогу. Если я понадоблюсь вам, пошлите за мной в казарму. Там остальные раненые.
— Спасибо вам, маэстро Симмит, идите… Капитан… — обратился он к Ферраульту.
— Мой господин… я… я сдал форт.
— Я знаю. Ты правильно поступил. Все было сделано честно и достойно.
— Простите меня…
— За что? Ты выбрал единственно верное решение.
— Но… я… я потерял когорту.
— Это не твоя вина. Так сложились обстоятельства. Ты же вел себя как настоящий офицер. Твой патрон Гед будет доволен тобой, когда ты предстанешь перед ним. Я не знаю, многие ли из офицеров смогли бы так долго держаться в форте с маленьким смешанным гарнизоном, почти без воды…
— Такие потери… Что вы будете делать?
— Я? — Герцог внимательно посмотрел в лицо Ферраульту, а затем улыбнулся молодому офицеру. — Я разделаюсь с этим негодяем. И ни его друзья, ни кто-либо из таких же, как он, слуг дьявола не посмеет даже поставить камня на его могиле. Я его уничтожу. Уничтожу за то, что он нападает на раненых, убивает и пытает пленных, сжигает деревни, вырезая их жителей только для того, чтобы никто не мог сообщить о его передвижениях. Мы уже уничтожили его отряд, который он вел для снятия осады с Ротенгри. Теперь я займусь его армией на юге.
— Вы… вы сможете сделать все это… мой господин?
— С помощью богов… и людей. С нами пришли всадники Кларта, Влади прислал на помощь когорту своих копьеносцев. Завтра-послезавтра сюда придет Алиам Хальверик, чтобы отомстить за сына. Слишком многие ненавидят Медового Кота, но боятся связываться с ним поодиночке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165