Слезы подступили к глазам.— Присаживайтесь, лейтенант. — Она села на стул, в голове все перепуталось. — Хотите чаю? Кофе?— Нет… спасибо, сэр. Мне уже лучше.Ее снова надежно ограждал от внешнего мира прозрачный экран, она так ловко научилась это делать.— Ваш отец дает понять, что между вами и вашей прабабушкой были близкие отношения…— Да, сэр.— И пишет, что ваше присутствие обязательно для решения некоторых юридических и семейных вопросов, если, конечно, не возникнет серьезных препятствий, по которым вы не сможете взять отпуск. — Адмирал наклонил голову набок. — Учитывая сложившуюся обстановку, я думаю, препятствий не возникнет. Ваше присутствие здесь сейчас не обязательно.Он мог бы сказать и не так мягко, ее присутствие было крайне нежелательно. Но Эсмей это теперь не очень трогало. Прабабушка умерла. Она, казалось, жила вечно и будет жить еще столько же.— Я… спасибо, сэр. — Она потихоньку дотронулась до амулета, висевшего на груди.— Простите за любопытство, но я хотел бы знать, какие юридические вопросы могут требовать присутствия правнучки?Эсмей с трудом вернулась к теме разговора. У нее было такое ощущение, что она увязла в густом клее.— Я не совсем уверена, сэр, — начала она. — Наверное, дело в том, что я — наследница прабабушки по женской линии… хотя есть еще моя тетушка Санибель.— Я не совсем понимаю.Эсмей старалась припомнить. Конечно, наследницей должна быть Санни, а не она. Но Санни младше отца Эсмей.— Земля, сэр. Эстансия. Земельные владения передаются по женской линии.— Земля… и много земли?Много? Эсмей пространным жестом обвела рукой в воздухе.— Извините, сэр, но я точно не знаю. Очень много.— Десять гектаров? Сто?— Нет, гораздо больше. Основные здания стоят на площади в двадцать гектаров, а поля для игры в поло… — Она попробовала прикинуть на ходу. — Там, наверное, около сотни. Маленькие пастбища и загоны у дома — еще пятьдесят…Адмирал с удивлением смотрел на нее. Эсмей не понимала, что происходит.— Маленькие пастбища, небольшая часть поместья, занимают пятьдесят гектар?— Да… а большие, для скота, где-то от одной до трех тысяч.Адмирал покачал головой.— Да, это очень много. Лейтенант, скажите, кто-нибудь здесь, во Флоте, знает, насколько вы богаты?— Богата?Она совсем не богата. Она никогда и не была богатой. Ее отец — да, папаша Стефан, прабабушка, вся их семья — да, но не она.— Разве вы не считаете, что владение тысячами гектаров земли является признаком богатства?Эсмей задумалась.— Я никогда об этом не думала, сэр. Это же не моя земля, вернее, никогда не была моей, да и сейчас, я уверена, не будет. Она принадлежит нашей семье.— Поместье, которое я получу после выхода в отставку, — продолжал адмирал, — составляет десять гектаров.Эсмей не знала, что сказать. «Извините» здесь не подойдет.— Значит, я могу заключить, — снова заговорил адмирал таким тоном, что Эсмей сжала зубы, — что если бы вам пришлось прервать карьеру во Флоте и заняться семейными делами, вы не остались бы голодать под забором?— Сэр?— Я не говорю, что так должно поступить. Просто, знаете ли, забавно. Молодая офицер, обвинявшая дочь Спикера в том, что та избалованная богатая девушка, сама оказывается… богатой. Очень богатой. Возможно, как вы замечательно объяснили сере Мигер, богатые девушки не должны служить во Флоте.Практически, он советовал ей подать в отставку, хотя прямо это сказано не было. Эсмей посмотрела в глаза адмиралу, сердце ее переполняла горечь. Если вышестоящие офицеры такого мнения о ней, на что она может надеяться? Она хотела спорить, отстаивать свои взгляды, ведь она столько раз доказывала свою преданность, честность и мужество. Но она знала, что все это напрасно.Адмирал посмотрел на стол.— Отпуск вам оформлен по всем правилам, лейтенант Суиза. Проездные документы тоже. Не торопитесь с возвращением.— Спасибо, сэр. — Несмотря ни на что, она останется вежливой до конца. Грубость ни к чему хорошему не приведет, так уж лучше соблюдать правила вежливости.— Можете идти, — сказал он, не поднимая глаз.Секретарь посмотрел на нее, когда она выходила из кабинета, и спросил:— Плохие новости, лейтенант?— Моя… прабабушка умерла. Глава нашей семьи.Больше сказать она ничего не могла, но секретарь, казалось, смотрел на нее с искренним сочувствием.— Извините, сэр. У меня ваши бумаги, адмирал просил их подготовить… — Секретарь замолчал, но Эсмей ничего не отвечала. — Ваше звание дает вам право на второй приоритетный уровень, и я позволил себе без согласования с вами заказать место на самый быстрый транзитный корабль.— Спасибо, — ответила Эсмей. — Очень мило с вашей стороны.— Не за что, сэр. Жаль, что повод для поездки такой грустный. Ваш отпуск не ограничен. Вы сами дадите знать в Главный штаб ближайшего сектора, когда собиретесь вернуться.— Конечно, — ответила Эсмей. Шаблонные фразы, обычный разговор немного успокоили ее.— Значит, это будет девятый сектор. Я только припишу пароли, они вам пригодятся. Вот ваши бумаги, сэр.— Спасибо еще раз. — Эсмей даже выдавила некое подобие улыбки. Секретарь по крайней мере обошелся с ней с должным уважением.Ее корабль улетает через шесть часов. Она отправилась собирать вещи.
Марта Катерина Саенц, полноправный член Совета, обладательница права голоса при выборах двух других членов на семейном септе, уже несколько недель ожидала известий от Торнбакла. Необузданная дочь Банни попала в такую переделку, из которой на одной только дерзости и удаче не выберешься, хотя в выпусках новостей старались избегать подробностей. Сначала просто говорили, что она «пропала», а потом объявили, что ее, по всей видимости, «взяли в плен пираты».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147