— Вы что, уже не помните, для чего у Вас под ногами эта кнопка».«Я не нажимал на сигнализацию, — заверил их Майерс. — А если бы и нажал, то было бы слишком поздно. Парень едва успел высказать свои пожелания, как Вы уже были тут как тут».«У нас очень расторопная полиция», — просиял директор.Хенглер тем временем взял себя в руки.«У Вас нет никаких доказательств, что я собирался совершить ограбление, — сказал он дерзко. — Я всегда ношу при себе оружие. Я хотел взять деньги».«Да, — кивнул Майерс. — При помощи пистолета».Мы все это выясним, — вмешался инспектор и дал знак одному из своих людей. На запястьях гангстера защелкнулись наручники. — Во всяком случае, три минуты назад у нас сработала сигнализация. — Он посмотрел на часы. — Чтобы быть точным — ровно четыре минуты назад».Майерс тоже посмотрел на часы.«Четыре минуты назад я еще обслуживал другого клиента и ничего не подозревал ни о каком ограблении. Маршалл уже обедал».«Вот как? — удивился директор и бросил укоризненный взгляд на второго кассира. — Утром Вы опаздываете, зато обед начинаете слишком рано. Мне это нравится».«Мне тоже, — преспокойно согласился Майерс. — Поэтому я и работаю у Вас».Левая бровь директора поползла вверх. Майерс усмехнулся. Инспектор подтолкнул своего пленника в спину.«Идите погуляйте. Нам нужно еще поговорить. — Он посмотрел на директора. — Радуйтесь, что у Вас работают такие решительные люди. Иначе Вы легко могли бы потерять свои деньги. После допроса мне нужны будут и Ваши показания, мистер э-э-э Майерс, если не ошибаюсь».В сопровождении своих спутников он вышел из банка. Через десять секунд полицейская машина уехала.Маршалл допил свое молоко.«Так что Вы на это скажете?» — спросил директор, с отвращением глядя на пустую бутылку из-под молока. Видимо, он не питал любви к этому напитку.«Я повторяю, что с удовольствием работаю у Вас».«Ну, хорошо. Майерс, выражаю Вам признательность за быстрые действия. Если бы Вы не сумели так внезапно выхватить у парня оружие и если бы Вы не нажали на кнопку сигнализации…» прищуренных глаз был острым. Они не выпускали из поля зрения дом, в котором скрылись те двое.Джон попытался сконцентрироваться. Он представил себе девушку, лежащей в постели, подумал, как бы она посмотрела на него — немного удивленно.Это пронзило Джона, как ударом тока.Сначала он подумал, что это игра воображения, но потом сомнение исчезло. Чужие мысли копошились в его мозгу и вытесняли свои собственные. Он не только мог понять эти мысли, но и начал видеть все глазами девушки. Он видел книгу, которую она читала, видел небольшой ночник рядом с кроватью, видел строчки и — мог их читать.Он на секунду в ужасе закрыл глаза, но мысли не уходили. Теперь она отложила книгу в сторону, но продолжала думать. И — как это ни странно — думала она о нем, о Джоне.Джон вдруг покраснел, отодвинулся от стены и открыл глаза. Он плюхнулся в ближайшее кресло и закрыл руками лицо.Сработало! Это не фантазия! Он мог читать мысли других людей, сконцентрировавшись на них. В этом не оставалось никаких сомнений.Он был убежден, что эту фантастическую способность можно совершенствовать. Но было бы лучше, чтобы пока никто не знал о его таланте.Он совсем забыл о газетных статьях, которые вобщем-то не воспринимались серьезно большинством людей, но некоторых читателей все же заинтересовали.Он не забыл только об одном: нанести на следующий день визит мисс Нельсон.С Анне Слоан все было совершенно иначе.С 18 лет она знала, что она не такая, какими бывают обыкновенные девочки. Ее отец, известный ученый-атомщик, принимавший участие в создании первого ядерного оружия и уединенно живший теперь в Ричмонде, штат Вирджиния, не скрыл от нее этого. За три месяца до рождения ребенка мать получила сильную дозу облучения. Сначала никаких последствий этого не проявлялось, но с рождением Анне внимание профессора Слоана сконцентрировалось на дочери. Когда ей исполнилось 8 лет, появились первые отклонения. При желании она могла усилием воли заставить двигаться игрушечную железную дорогу, хотя та не была подключена к электросети. Только ее желание видеть, как действует железная дорога, приводило ту в движение. Профессор Слоан сначала испугался, но потом понял, что влияние облучения, видимо, изменило строение мозга эмбриона. Скрытые способности человеческого разума пробудились к жизни.Анне Слоан обладала способностью телекинеза, то есть усилием воли приводить материю в движение.То, что поначалу было лишь предположением, с течением лет стало уверенностью. Анне начала систематически наблюдать за собой. Она открывала все новые варианты телекинеза и, наконец, под вымышленным именем сбежала в Европу, чтобы подвергнуть себя исследованиям известных ученых, тайком продолжая самосовершенствование.Теперь ей было 26 лет, ведь она родилась в тот день, когда над Хиросимой взорвалась первая атомная бомба.Она снова жила в Ричмонде с обоими родителями, уважаемая своими ближними и наводившая на них тайный страх, но ее безопасность была гарантирована лично Президентом. На это у него были свои основания.Анне как раз сидела на веранде, принимая солнечную ванну, когда в дверь дома постучали двое мужчин в обыкновенных серых костюмах и попросили мистера Слоана разрешить им поговорить с его дочерью. В визите подобных посетителей не было ничего необычного. По ним было видно, что они из секретной службы.Машина, на которой они приехали, стояла на тихой боковой улочке перед домом. Прямо за ней была припаркована другая машина, в которой сидели четверо мужчин с ничего не выражающими лицами, только взгляд был острым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136