При всей своей невинности они могли бы прервать планетные системы связи, вмешаться в управление спутниками, внести хаос в телерадиосистемы.
— Это звучит не столь ужасно. Но я уловил мысль.
— Машина Грез, к несчастью, может привести к гораздо более серьезным последствиям. Когда ваш Совет запустил ее в действие, то непроизвольно повлиял на структуру вероятности, которая распространилась на половину Галактики. Это создало поистине невыносимую ситуацию. Однако галактические законы запрещают прямое вмешательство. Строго говоря, мои нынешние действия в полуматериальном состоянии граничат с беззаконием. Но я посчитал, что обстоятельства вынуждают пойти на небольшое отклонение от правил.
— Что означает «полуматериальное состояние»?
— Только то, что в действительности я не совсем здесь — как, впрочем, и вы.
— Где же?
— В передающей кабине моей лаборатории, на космостанции, примерно в двух световых годах от вашего Солнца. В то же самое время вы находитесь в Машине Грез в собственной лаборатории.
— Откуда эти экзотические пески?
— Вы видите пустыню? Плод вашего собственного воображения. Я просто набрал программу нейтрального окружения.
Я смотрел на пустыню позади него, она выглядела настоящей, как любая другая пустыня. Он дал мне время проникнуться этой идеей.
— Сейчас я вмешаюсь в работу вашей машины, — сказал он, — чтобы привести вас в сознание. В обмен вы разрушите машину, включая все записи и диаграммы. Договорились?
— Предположим, я скажу нет?
— В таком случае она будет остановлена другими средствами, менее безболезненными для гордости вашей планеты.
— Даже так, а? Я вам не верю.
— Это ваше право.
— Я смогу восстановить ее, если то, что вы говорите, правда.
— Если вы будете настолько неразумны, то снова обнаружите себя здесь — но совершенно одного. Итак, что вы скажете?
— Сделка не состоялась, — ответил я.
— Подумайте как следует, Флорин.
— Я не люблю совершать сделки с завязанными глазами. Может быть, вы лжете, а может, нет. Может быть, я великий изобретатель, а может быть, я подвешен к люстре за хвост. Вам придется доказать мне все это.
— Послушайте, Флорин. Я был сверхтерпелив с вами. Я мог бы сразу же обратиться к силовым методам, но я воздержался. А вы пытаетесь теперь шантажировать меня.
— Или выполняйте, или проваливайте, Дисс.
— Вы упрямый человек. Флорин — очень упрямый! — он скрестил свои узкие руки и стал барабанить пальцами по бицепсам. — Если я возвращу вам рассудок и вы убедитесь, что дела обстоят именно так, как Я их описал, —в этом случае разрушите ли вы машину?
— Я приму решение, когда попаду туда.
— Нет, вы неисправимы! Я не знаю, почему трачу на вас время. Хорошо. Согласен. Но я предупреждаю вас…
— Не надо. Это испортит нашу дружбу.
Он сделал нетерпеливый жест и отвернулся, возникло мимолетное, призрачное видение вертикальных панелей, горизонтальных полосок света; Дисс производил быстрые движения руками, свет угасал, изменялся; далекий горизонт резко приблизился, заслонив собой все небо. Какое-то мгновение существовала только темнота, где-то далеко раздавались звуки хлопающих одна за другой дверей. Мысли, имена, лица ворвались в мой мозг, как вода, наполняющая ведро.
Затем медленно вернулся свет.
Я лежал на спине в комнате тридцать футов с потолком из сверкающих панелей, с полом из узорчатого кафеля. Носатый стоял у консоли, которая подмигивала и вспыхивала аварийными сигналами, попискивающими и взвизгивающими в скрипучей тревоге. Серый человек в белом халате склонился над панелью поменьше. Барделл похрапывал на соседней койке.
Я издал стон, и Носатый, повернувшись, пристально уставился на меня. Его губы зашевелились, но он не произнес ни слова.
— Можете развязать меня, доктор Ван Ваук, — сказал я. — Я уже не буйный.
XXXI
Прошло полчаса. Круглолицый — известный близким, как доктор Вольф — снял контакты с моих запястий и лодыжек. Серый человек — доктор Иридани — поспешил выйти и вернулся с горячим кофе, в который было добавлено спиртное, что возвратило блеск, по крайней мере, моим щекам, если не гордости. Другие — Трейт, Томми, Хайд, Джонас и др. (имена были в памяти, так же как и множество других вещей) собрались вокруг и по очереди говорили мне, как они волновались. Только Барделл оставался хмурым и заспанным.
— Боже мой, Джим, — сказал мне Ван Ваук, — некоторое время мы думали, что потеряли тебя.
— Тем не менее я здесь, — сказал я. — Доложите мне обо всем с самого начала.
— Ну, — его толстые пальцы забегали по редеющим волосам на голове. — Как тебе известно…
— Предположим, мне ничего неизвестно, — сказал я. — Моя память поражена. Я все еще в тумане.
— Конечно, Джим. Ну, по завершении САВП — Символического Абстрактора и Визуального Преобразователя — ты санкционировал проведение теста, выбрав себя в качестве испытуемого. Я возражал, но…
— Придерживайтесь субординации, Доктор.
— Так точно, сэр. Было начато проведение испытания с вами в качестве субъекта. Градуировка проходила нормально. Программа была запущена, интегрирующее устройство выключено. Почти мгновенно потребление мощности возросло в десятки раз. Защитные устройства обратного питания были активированы, но безрезультатно. Я принял различные меры для того, чтобы снять напряжение, но безуспешно. Мы прервали эксперимент и прекратили подачу энергии — но вы остались в глубокой коме, не реагируя на требования возвратиться. Вы словно черпали энергию из другого источника, хотя это предположение и выглядит фантастично. В отчаянии я попытался ввести корректирующее перепрограммирование, но безуспешно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43