Не все углядели бы в получившемся ансамбле хороший вкус, но я решил быть выше этого.
Через полчаса я представил возможность счастливчику-парикмахеру поработать над моими лохмами. Он возвратил им длину раннего Джонни Вайсмюллера и сказал:
— Невероятно. Я видел черные волосы с седыми корнями, но никогда наоборот.
— Это все моя диета, — сказал я. — Я только что перешел на дистиллированный морковный сок и яйца уток-девственниц, сваренные в чистой ключевой воде.
Он бесплатно побрил меня, удалив остатки щетины, которые я пропустил предыдущим вечером, а затем предложил испытать судьбу в том, что назвал лотереей.
— Я делаю вам одолжение, — сказал он доверительно. — Это самая популярная игра в городе. — Он показал мне фиолетовый билет в качестве доказательства.
Я заплатил доллар и спрятал билет. Когда я уходил, он смотрел на меня из-за кассового аппарата, улыбаясь безгубой усмешкой и поблескивая глазами так, что напомнил мне кого-то смутно знакомого…
Так прошло две недели. Я не выпил ни капли спиртного, набрал пять фунтов, простился с болью в желудке и остался на мели. Последний день я провел в поисках работы, но оказалось, что для просителей неопределенного возраста и неопределенных занятий избытка рабочих мест не наблюдалось. Моя хозяйка не испытывала желания предоставить мне кредит. Мы расстались с выражениями сожаления, я пошел в парк и просидел в нем немного дольше, чем обычно.
Когда солнце зашло, мне стало зябко. Но все еще горели огни в публичной библиотеке через дорогу. Библиотекарь бросила на меня острый взгляд, но ничего не сказала. Я нашел тихий уголок и устроился, чтобы насладиться теплом. Есть что-то успокаивающее в тихих книгохранилищах, в тяжелых старых дубовых стульях, в запахах бумаги и переплетов, даже в шорохах и мягких шагах.
Шаги остановились, скрипнул отодвигаемый стул, зашуршала одежда. Я не открывал глаз и старался выглядеть старым джентльменом, который пришел полистать переплетенные тома «Харпер» и совсем случайно задремал в середине 1931 года; но я слышал мягкое дыхание и чувствовал на себе чей-то взгляд.
Я открыл глаза. Она сидела за столом напротив. Выглядела молодо и печально, немного бедно одетой. Она спросила:
— С вами все в порядке?
XXVI
— Не исчезайте, леди, — сказал я. — Не превращайтесь в дым. И даже просто не вставайте и не уходите. Позвольте моему пульсу опуститься до 90 ударов.
Она слегка покраснела и нахмурилась.
— Я… подумала, что вы, возможно, больны, — сказал она, вся такая чопорная и правильная, готовая сказать все те волшебные слова, которые делали ее членом королевской семьи.
— Точно. А что с парнем, который вошел со мной? Не так ли звучат следующие строчки?
— Не понимаю, что вы имеете в виду. Никто с вами не входил, я, по крайней мере, не видела.
— Вы давно наблюдаете за мной?
На этот раз она действительно покраснела.
— Сама мысль о том…
Я потянулся и взял ее за руку. Она была нежной, как первое дыхание весны, мягкой, как выдержанное виски, теплой, как материнская любовь. Я разжал пальцы, рука не шелохнулась.
— Давайте пропустим все ритуальные ответы, — сказал я. — Происходит что-то довольно странное; и мы знаем это, верно?
Румянец исчез, она побледнела: ее глаза пристально смотрели в мои, как будто я знал секрет, который мог спасти ей жизнь.
— Вы… вы знаете? — прошептала она.
— Не уверен, мисс, но все возможно. Я выбрал не тот тон: она напряглась, поджала губы и стала истовой праведницей.
— Это был просто порыв христианина…
— Чепуха, — сказал я. — Извините за грубость, если это грубость. Вы заговорили со мной. Почему?
— Я сказала вам…
— Я слышал. А сейчас сообщите настоящую причину.
Она посмотрела на кончик моего носа, на мое левое ухо и наконец мне в глаза.
— Я… видела сон, — сказала она.
— Пивной бар, — сказал я, — в захудалом районе. Толстый буфетчик. Кабина справа от входной двери.
— Боже мой, — сказала она тоном человека, никогда не упоминающего имя Божье всуе.
— Как вас зовут?
— Реджис. Мисс Реджис, — она остановилась, как будто сказала слишком много.
— Продолжайте, пожалуйста, мисс Реджис.
— Во сне я была той, в которой нуждаются, — сказала она, обращаясь уже вроде бы не совсем ко мне. — Мне доверили что-то важное, я должна была выполнить свой долг, в нем был смысл всей моей жизни.
У меня хватило ума не перебивать ее, пока она рассказывала.
— Зов был ниспослан среди ночи: тайное послание, которого я ждала. Я была готова. Я знала, что существует громадная опасность, но не боялась. Я знала, что делать. Я встала, оделась, пошла в назначенное место. И… вы были там. — Тут она посмотрела на меня. — Вы были моложе и сильнее. Но это были вы. Я уверена.
— Продолжайте.
— Я должна была предостеречь вас. Существовала опасность — я не знаю какая. Вы намеревались встретить ее один на один.
— Вы просили меня не уходить, — сказал я. Она кивнула.
— Но… вы пошли. Я хотела закричать, побежать следом за вами, и… проснулась. Она неуверенно улыбнулась:
— Я пыталась убедить себя, что это был всего лишь глупый сон. И все-таки знала, что это не так.
— Поэтому вы вернулись.
— Мы шли по холодным пустым улицам. Вошли в здание. Ничто не было тем, чем казалось. Мы проходили комнату за комнатой в поисках… чего-то. Подошли к стене. Вы ее сломали. Мы очутились в большой комнате со странной изысканной люстрой. А следующая комната оказалась ночлежкой.
— Ну-ну, — сказал я. — Я видал комнаты и похуже.
— Затем ворвался человек, — продолжала она, игнорируя мои слова, — он держал в руках ружье. Он прицелился в вас и… застрелил у моих ног. — Печальный взгляд потух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43