Разве я не заслуживаю этого? Моя работа еще почище будет, чем у таксиста. Ну, я и решил отблагодарить его… По-моему, тут все справедливо.
— Разумеется, — согласился Кранкхэндл. — Я-то тебя понимаю, но у нас здесь много неискушенных в тонкостях дипломатической службы субъектов ходит. Им твоя практика разделенной лояльности может показаться сомнительной.
— Лояльность? Это не ко мне, сэр. Я достаточно уже проработал в Центре и успел просечь, что замены мне для этой работы не найти. Я бы и сам ушел отсюда. Меня зовет к себе миссис Смотер работать у нее боем при дверях. Но я остаюсь здесь, на этой каторге.
— Мы сделаем из тебя настоящего дипломата, Джордж. Вижу, что не зря я тебе всегда доверял.
— Оно конечно, это приятно слышать, только что мне от комплиментов? Их ведь на хлеб не намажешь и с маслом не съешь, правильно? Вот если бы вы мне дали в каком-нибудь старом рваном конвертике эдак…
— На мой взгляд, предоставленная нам всем возможность ведения прямых переговоров, старых добрых переговоров, — заговорил Кранкхэндл, тут же забыв о Джордже и вновь занимая свое место во главе стола, — греет нам всем душу и сердце. — Он оглядел всех присутствующих в зале. — Я верю всем вам, младшие чины, что вы будете внимательно наблюдать за всем, что тут будет происходить.
— Хватит попусту брехать-то! — скомандовал Хонк, выбрав себе понравившийся стул и выгнав того, кто на нем сидел. — Я здесь вовсе не для того, чтобы читать лекции или вести практические занятия перед неопытными земными дипломатами. То, что я на самом деле хочу, так это узнать, — с этими словами он треснул по столу кулаком, от чего подлетели в воздух все пепельницы, — что вы собираетесь предпринять в связи с возмутительным нарушением закона на Фезероне?
— О, право же, какое совпадение! — радостно воскликнул Кранкхэндл. — А мы как раз об этом и говорим, не правда ли, друзья мои? — Начальник обвел взглядом всех своих подчиненных, требуя от них таким образом кивка головы.
— Именно, сэр!
— Клянусь, это так, сэр!
— Разумеется, но… — это заговорил Харлой. — Я хочу сказать, — он икнул, но продолжил, — то что мы решили… то есть то, что вы решили, господин министр, это… ничего не делать, так ведь?
— Как раз наоборот, мой мальчик, — мягко оскалился в улыбке Кранкхэндл.
— Мы договорились о том, что для урегулирования ситуации достаточно предметного и серьезного разговора.
— Минуточку! — вмешался Хонк. — Должен ли я понимать, что посредством глупейшего и грубого разговора вы все тут пытаетесь добиться подчинения себе достойнейшей расы?!
— Ну вот, я так и знал. Вы извращенно поняли мою мысль, мой дорогой Устрашитель. Я только имел в виду…
— Берегись, приятель! А ты просчитал, какое воздействие на галактическое общественное мнение окажет твое бесцеремонное обращение с бедным, но гордым народом Базура?! О, это гордая раса, гордая цивилизация, и тебе придется с этим считаться!
— Кстати, — вдруг подал от двери голос Джордж. — Быстро же он преобразился. Пришел как несчастный паренек, которого все дразнят, а тут смотрите-ка, что с ним стало… Таким обернулся, что — не подходи близко!.. Ишь ты!
— Да, он, несомненно, проворен, — восхищенно пробормотал какой-то толстый дипломат. — Но ты посмотри на Кранки. Уж он-то себя в обиду не даст. Словом, как дубиной, может огреть. Вот гляди.
— Прошу вас, господин Устрашитель, успокойтесь, — настоятельно просил Кранкхэндл. — Давайте не будем раньше времени перепрыгивать сразу к выводам и заключениям. Без предварительного серьезного разговора они в лучшем случае могут быть незрелыми. Печальные выводы пока ничем не подкреплены.
— Ты намекаешь на то, что позже они будут выглядеть обоснованными? — сказал Хонк. — Печальные выводы?
— Разумеется. Позже. Намного позже.
— Для нас сейчас каждая минута дорога! — вскричал Хонк неожиданно. — В это самое время подданные Базура сносят тяжкие лишения, переживают опасности и все такое подобное! Эту ситуацию больше нет сил переносить! Я требую принятия с вашей стороны немедленных и решительных мер, которые бы положили конец этой дикой несправедливости и облегчили бы положение базуранцев!
— Но, э-э… я не уверен… — запинаясь от изумления, пробормотал Кранкхэндл. — Что это за ситуация, на которую вы пытаетесь обратить наше внимание? И каким образом я должен приступать к действию?
— Что за ситуация? Да ты издеваешься! Свыше пятисот тысяч базуранцев в настоящее время терпят жесточайшие лишения на дикой и негостеприимной планете! А вы, представители надменной Земли, по вашему же собственному хвастливому и гадкому признанию, не собираетесь делать ничего практического для того, чтобы облегчить несчастным их положение!
— Да, но… — все еще запинаясь и спотыкаясь на каждом втором слове, продолжал Кранкхэндл. — Ведь в конце концов это ваши солдаты! Никто не приглашал их вторгаться на Фезерон и грабить урожаи благородных землян-колонистов! Они могут отправляться оттуда домой, никто их не держит!
— Что это ты тут мелешь про солдат? Какие могут быть солдаты?! Если ты ведешь речь о достойнейших базуранцах, то среди них есть только туристы, любители птиц и дикой природы, невинные обожатели веселых пикников, исследователи естественных процессов, таких, например, как созревание урожая, работа на золотых приисках, хождение по магазинам, заваленным потребительскими товарами. Потребление — это искусство, и мы, базуранцы, являемся не имеющими себе равных знатоками этого искусства! А что касается преждевременного возвращения домой, как ты только что столь бессердечно предложил, скажи на милость, что они будут дома есть, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21