Я не смогу вечно прятаться по закоулкам. А появиться на людях… не стоит забывать, что полицейский на станции опознал меня с первого же взгляда.
Лежа на полу вагона, ожидал, когда поезд замедлит ход при приближении к городу. Пока я не слишком беспокоился, но только пока. Коп, вероятно, никого не сможет убедить, что действительно видел меня. Да и сам он не мог быть полностью в этом уверен.
Перестук колес почти исчез, и поезд содрогнулся, останавливаясь. Я подполз к двери и сквозь щель выглянул наружу: освещенные солнцем поля, несколько низких зданий, стоящих вдали, и угол перрона. Я закрыл глаза и позволил своему сознанию вытянуться наружу.
«…вшивая работа. Какой в ней смысл? Маленькая шлюха в закусочной… дальше в холмах… охота на белок… бутылка виски…»
Я осторожно пролез в сознание человека, стараясь не встревожить его. Увидел его глазами запыленный грузовой вагон, ржавчину на рельсах, чахлые деревья, растущие среди куч золы, и старый, в выбоинах перрон. Я заставил человека повернуться и увидел грязное окно телеграфа и покосившуюся дверь с сеткой от насекомых, с облупившимся фирменным знаком кока-колы наверху.
Подведя человека к двери, побудил его переступить порог. За стойкой, покрытой линолеумом, стояла девочка-подросток с прыщавой кожей, большими грудями и мокрыми пятнами на одежде под мышками. Когда хлопнула дверь, она без всякого интереса взглянула на вошедшего.
Мой «носитель» подошел к стойке и пальцем показал на сэндвичи, завернутые в вощеную бумагу, которые лежали на стеклянной витрине.
— Я возьму их все, и сладкие батончики, и сигареты тоже. И дай мне большой стакан воды.
— Лучше катись отседова и гляди во все гляделки на свой поезд, — беззаботно ответила девочка. — С чего бы это вдруг ты так оголодал?
— Положи их в пакет. Быстрей.
— Гляди-ка, раскомандовался тут…
Мой «носитель» зашел за стойку, взял использованный бумажный пакет и стал укладывать в него продукты. Девочка сначала пораженно следила за ним, потом оттолкнула его.
— Ты, пшел обратно за стойку!
Продавщица положила в пакет остальные продукты и вытащила карандаш из-за уха.
— С тебя — один восемьдесят пять. Наличными.
Мой «носитель» вытащил из кармана рубашки две замусоленные банкноты, бросил их на стойку и стал ждать, когда девочка наполнит стакан водой. Потом взял стакан и пошел к двери.
— Эй! Куда поперся с моим стаканом?!
Стрелочник пересек перрон, направляясь к моему грузовому вагону. Легко сдвинул на несколько дюймов плохо закрепленную дверь, втолкнул внутрь пакет, рядом с ним поставил стакан с водой, потом стянул покрытую сажей шляпу и тоже сунул ее в вагон. Затем обернулся. С перрона за ним следила девочка-продавщица. По составу прокатился лязг, и поезд, резко дернувшись, медленно покатился. Стрелочник направился к девочке. Я услышал, как он сказал ей:
— Дружок там у меня, приятель. Он тут мимо проезжал.
За это время я обнаружил, что мне нет необходимости строго контролировать каждое движение субъекта. Получив первоначальный толчок, субъект начинает действовать, сам логически объясняет свое поведение, наполняет его деталями и никогда так и не узнает, что исходная идея была чужой.
Вначале я выпил воду, потом съел сэндвич, закурил сигарету и лег на спину. Пока все шло хорошо. На упаковочных клетях в вагоне стояла маркировка: «Аэрокосмическая база флота США, Биоу Ле Ккон». Если мне будет сопутствовать хоть какая-нибудь удача, то часов через двенадцать я доберусь до Нового Орлеана. Первый этап моего плана включал и набег на Национальную Лабораторию «Дельта» — но это будет только завтра. Торопиться незачем.
До рассвета оставалось не так уж долго, когда я выбрался из вагона, стоящего на запасном пути в болотистой местности в нескольких милях от Нового Орлеана. Я не чувствовал себя достаточно хорошо, но был кровно заинтересован в том, чтобы продержаться. Еще предстояло прошагать несколько миль. У меня были запасы — немного сладких плиток и сигарет, рассованных по карманам изорванной форменной одежды. Иначе говоря, я не обременен тяжким грузом, если не брать в расчет скобы на правой ноге и повязки на руке.
Я проковылял по мягкой болотистой почве до покрытой рытвинами черной дороги и, прихрамывая, направился к видневшимся в полумиле отсюда огням нескольких машин. Становилось жарковато. Болотный воздух был похож на горячие выхлопные газы. Несмотря на лекарства, чувствовалось, как удары сердца отдаются в многочисленных ранах. Я мысленно потянулся и прикоснулся к разуму одного из водителей — тот думал о креветках, о ранке, оставленной рыболовным крючком на его большом пальце, и о черноволосой девушке.
— Вас подвезти? — обратился ко мне водитель.
Я поблагодарил его и сел в машину. Он бросил на меня краткий взгляд и сразу же попытался усмирить свое любопытство. С огромным трудом мне удалось сдержаться и не последовать за мыслями водителя. Было похоже на то, что мой мозг, научившись хитрому трюку мысленной связи с другими людьми, теперь инстинктивно стремился установить с ними контакт.
Час спустя водитель высадил меня на перекрестке улиц в захудалом торговом районе города и укатил прочь. Я понадеялся, что с темноволосой девушкой у него будет все в порядке. Заметив комиссионный магазин, зашел в него.
Двадцать минут спустя вернулся на улицу, облаченный в розовато-серый костюм, который был сшит целую вечность назад каким-то романским портным, возможно обиженным на весь мир. Рубашка, входившая в комплект с костюмом, была странного лилового цвета. Черный галстук-шнурок прекрасно подходил к той сомнительной атмосфере оригинальности, которая теперь меня окружала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15