— И он протянул огромную, с тупыми пальцами, темно-коричневую ручищу.Роун опасливо покосился на нее.— В чем дело, землянин? Ты боишься, что Железный Роберт сломает твою руку?Роун решительно вложил ладонь в каменные пальцы. Они были грубыми, твердыми, но тепнлыми, словно согретыми невидимым солнцем. И в этот миг Роун почувствовал себя мягким и слабым, как маленький лягушонок. Железный Роберт согнул пальцы, и Роун ощутил шершанвое скольжение неведомой ему кристаллической кожи.— Ты — маленькое, бледное создание, — пронрокотал Железный Роберт. — Ты действительно землянин?Роун старался стоять прямо и гордо, вспомннив, что когда-то его предки управляли Галакнтикой.— Да, это правда, — подтвердил он и смело глянул в грубо высеченное лицо над своей голонвой. — А почему тебя называют Железным Робернтом? Ты же каменный. — Он надеялся, что его голос звучит достаточно храбро.Железный Роберт утробно расхохотался.— Я происхожу от железного королевского ронда, землянин. Видишь окисления? — Он повернул руку, чтобы Роуну были лучше видны ченшуйки заржавевшего железа на его необычной коже.— Такое впечатление, что ты — вечный, — занметил Роун.Он внезапно подумал о горах, которые протинвостоят непогоде, и о своей неполноценной плоти. И еще о том, что, может быть, он имеет в запасе пару столетий.— А почему бы и нет? — бросил великан, отнпустил руку землянина и, развернувшись, напранвился к груде железных обломков, которые слунжили ему постелью.Глаза Роуна уже привыкли к темноте, и тенперь он мог разглядеть металлический щит на стене, над кроватью, увитый живыми цветами. Какие в бутонах, какие наполовину распустинлись. А один лепесток оторвался и упал с хрунстким шуршанием, рассыпавшись в пыль.— Лепестки опадают быстро, — задумчиво сканзал Железный Роберт. — Исчезает последнее нанпоминание о доме. Цветок стареет, а вместе с ним и Железный Роберт. Поверь, землянин, у меня, быть может, и есть еще много времени, но — не вечность.— Ну, пока, Железный Роберт, — воспользонвавшись его расслабленностью, заторопилась Стеллери.И на сей раз, когда она дернула Роуна за руку, он послушно поспешил за ней.Этим же вечером Стеллери оставила Роуна у себя, приготовив ему постель в маленькой комннатке, рядом со своей. Она снова обработала ему щеку, перебинтовала глубокую рану на бедре, поправила одеяло. А еще сделала что-то совсем уж приятное, прикоснувшись губами к его губам.Потом она ушла, предоставив его темноте и тишине. Но Роун не мог сомкнуть глаз, раздумья одолевали его. То его мысль обращалась к страннным событиям, неожиданно кинувшим его на этот корабль; то — к его одиночеству, удушливонму и тяжелому, как воздух в камере на корабле или в их домике на окраине гетто; то — к Стеллери, нежданно обретенному новому другу… и снова к тем полузабытым чувствам, которые иснпытал он после гибели Кланса…Постепенно сон все-таки сморил Роуна, но понкоя ему не принес. Он до осязаемости отчетливо снова увидел отца, спешащего к нему на помощь; с еще большей остротой пережил страшный монмент его внезапной гибели и потрясение оттого, что не смог эту гибель предотвратить.Гибель отца взывала к отмщенью. И взывала не только во сне… Глава шестая Роуиа разбудили пинки в бок.— Вот ты где! — прорычал Наг, нависая над его головой. — Позволь сообщить, что я нашел тенбе занятие поинтересней, чем шастать по корабнлю и глазеть по сторонам! А ну-ка! — и он швырннул какую-то коробку на пол рядом с Роуном. — Завтрак заканчивается через час. Ты что думанешь, это прогулочный круиз?Роун сел, протер глаза, кожей ощутил пронхладу раннего утра даже здесь, в космосе, на конрабле с автоматически поддерживаемой постояннной температурой.Он подобрал коробку, открыл ее и обнаружил там два яйца с бугристой кожурой, кусок грубого жесткого хлеба, плод, похожий на маленький бордовый фрукт, а еще кусочек сырого зеленовантого мяса и красный сгущенный пудинг, от конторого его едва не вывернуло.— Спасибо, Наг…— начал было Роун, но тот грубо перебил его.— Если ты не будешь есть, то не сможешь работать, пошевеливайся!Пока Роун ел, Наг продолжал ворчать насчет каких-то опасных уродов и симулянтов и что-то насчет вмешательства во что-то привилегированнных особ.Тем временем Роун окончил завтрак, надел рубаху и, потянувшись, ощутил боль в боку. Она была острее, чем от обычной раны, и Haнlt помнила ему о вчерашней схватке с Айском. Чувство ненависти снова всколыхнулось в нем, сердце заколотилось быстрее. Он ненавидел Айска даже больше, чем любил Стеллери, но отсчет происходящего повел все же от своего чувства к ней.— Любовь, — произнес он вслух. — Вот что танкое любовь.Застегивая пуговицы, он размышлял о стройнной мутантке и о том, что значит ощутить люнбовь девушки, которая была человеком или почнти что им.— Пойдешь со мной убирать. Будешь работать на складах. До Клора всего один перелет и куча дел.Наконец застегнувшись, Роун ощутил приятнный, жесткий охват пояса. И вдруг его осенило: а что, если именно поэтому и существует столько, легенд о магических поясах. Тхой-хой часто раснсказывал ему подобные истории.— Если я должен все время работать, — заговорил он, выходя за Нагом в коридор, — когда же мне тренироваться?— Тренироваться? А что это такое?— Но мне же надо готовиться к шоу. Гом Балж сказал…— А… так это ты должен ходить по проволонке, как виноградная крыса? Оказывается, вот пончему Гом Балж взял тебя. Понятно, понятно. Но тут ведь дело такое: либо ты умеешь, либо — нет. Ха! Тренируйся, если хочешь!Роун шел за Нагом, с трудом одолевая все нарастающий шум в секторе уродов, или инанче — цирковых экспонатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101