Это оказалось просто конфетка.
— На самом деле мы здесь провели больше года, — сказал он очень тихо, как будто не хотел себя подслушать. — Солнце с места не сдвинулось, день все тот же, но хронометр корабля все еще работает, и календарь тоже. На той неделе исполнится год. Вы уже третий раз приходите в себя. Через несколько секунд вы опять потеряете сознание.
— Но субъективно прошло не больше, чем пара часов, — проворчал я. — Приборы, видимо, сломались. Нам нельзя оставаться здесь так долго!
— Я знаю, сэр, — траурным голосом согласился лейтенант.
На этот раз я подтянул под себя локоть. Подождав, пока погаснут звезды в глазах, я спустил ноги на пол.
— Куда отправился Свфт? — спросил я. Хельм смотрел на меня с недоумением.
— Мне нужны ботинки, — сказал я. Хельм помог мне надеть их на ноги; потом я поставил ноги на пол. Теперь я сидел на краешке моего командирского кресла. Наклонившись вперед и переместив свой вес на ноги, я встал. Я не пытался отталкиваться ногами, а просто вообразил, что мою пятую точку зацепил подъемный кран, — и вот я уже стою. Мгновение я чувствовал головокружение, но это было связано только с резким подъемом головы. Чувство «ох, парень, сейчас я хлопнусь в обморок» прошло, и я попытался шагнуть. Это вышло вполне прилично. Хельм неотрывно смотрел мне в лицо.
— Секунду, сэр, вы казались совсем зеленым, а сейчас все в порядке. Но вам лучше бы сесть и пока не переутомляться.
Я безоговорочно с ним согласился и присел на краешек кресла.
— Поесть, — сказал я. — Ростбиф с кровью, и побольше, картофельное пюре с подливкой, кусок сладкого пирога. И большую кружку холодного пива «Тре Крунур».
— Сэр, у нас только стандартные пайки, — напомнил мне Хельм.
— Тогда порошковую яичницу с искусственным беконом, — уточнил я. — Если мы здесь уже год, — усомнился я, — почему мы не умерли с голода?
— Не знаю, сэр, — признался Хельм. — По правде говоря, я знаю почти что не больше вашего, сэр, а вы почти все это время были без сознания.
Вид у него при этом был виноватый — по-видимому, потому что он позволил себе допустить, что, может быть, я знаю не все на свете.
— А что, если, — нерешительно предположил он, — нам не нужно питания в нуль-временной вакуоли, или как там вы ее обозвали. Может, у нас обмен веществ прекращается.
Я покачал головой.
— Если бы это было так, мы бы не двигались, не дышали и не обсуждали бы происходящее. Давай успокоимся на том, что не понимаем этого, так же, как большинство людей не понимают Сеть, или как никто не понимал, что такое Солнце и Луна до недавнего времени. Как биологический вид, мы почти миллион лет бродили в невежестве. Мы пользовались огнем, хотя и не знали ничего об окислении. — Я понял, что пытаюсь убедить самого себя — и без особого успеха. Я подумал было, не приказать ли Хельму «продолжать действовать» и вызволить нас отсюда. Это была только мимолетная мысль, я на ней не задержался. Потом мне в голову пришла еще одна мысль.
— А где Смовия?
— Спит, сэр, — доложил мне Хельм. — Он очень много спит. По-моему, он что-то принимает. Он и мне предложил, но…
— Но ты пока не готов превратиться в пьянчужку, — подсказал я. — Молодец Энди.
Потом я начал было говорить что-то оптимистичное, но почувствовал, что получается слишком фальшиво. Поэтому я сказал только, что мы застряли в довольно негостеприимной части Космического целого.
— Так точно, сэр, — отрывисто согласился Энди. Удовлетвориться непониманием ему было интеллектуально комфортнее, чем бесконечно недоумевать. — Но у нас еще остается корабль, сэр, — оптимистично напомнил мне паренек, как будто это решало все наши проблемы. — Целый, — прибавил он.
— Мне очень неприятно говорить тебе это, Энди, — сказал я (и мне действительно было очень неприятно), — но в этой машине есть цепи, которые хроноразрушаемы. В целях безопасности, понимаешь, — чтобы нельзя было случайно использовать шаттл, оставленный в Линии без А-технологии. Да и с точки зрения охраны окружающей среды это казалось правильным, когда мы его конструировали.
— Но, полковник, я считал… — Хельм понял, что сказать нечего, и замолчал.
Я кивнул.
— Я напишу об этом главному технологу как можно скорее, — саркастически проговорил я.
Он сразу же на это клюнул:
— Прекрасная мысль, сэр. Это… — И он замолк. Успокаивающая структура общепринятых мероприятий продержалась недолго.
— Тем временем, — сказал я, — у нас, по крайней мере, есть убежище. Минимальные удобства, конечно, но все же лучше, чем спать в грязи.
— Ja, da, for all dell, — согласился он, и обеспокоенно взглянул на меня. — Мы не можем дышать этим воздухом, сэр, — напомнил он мне факт, который я уже выяснил столь нелегким путем. — В нем содержится достаточно кислорода, чтобы поддерживать жизнь, но только после того, как он сконцентрируется в фильтрах. А это значит, что мы застряли внутри.
— Именно так, мальчик мой, — беззаботно согласился я. — А тебе хотелось куда-то отправиться? — И я жестом указал на зрелище, открывавшееся за экраном: блестящее окутанное туманом пространство, покрытое грязью и усеянное лужами.
— Дело не в том, сэр, — объяснил он. — Я просто подумал, что нам надо двигаться, а, может быть, как раз за горизонтом…
— Я бы сказал, что поверхность планеты только-только стабилизировалась,
— был мой следующий вклад в обсуждение. — Период интенсивной метеоритной бомбардировки и постоянного вулканизма, видимо, миновал. Химические элементы из расположенных высоко мест вымываются водой, текущей вниз по склонам. Пока, вероятно, есть только несколько крупных озер: местность настолько плоская, что сбегающие потоки не составляют рек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65