Если я пройду еще один курс, может, у меня и будет добрых пять лет… — он замолчал, посмотрел на часы на стене — память о старом Марсе. — Уже поздно. Как там насчет того грандиозного бала, на который ты собиралась с молодым Бартоломью?— Я не пойду, — коротко ответила она.— Что? Сегодня утром ты так спешила в Молл за платьем, что даже завтрак не доела…— Я не хочу идти.— Погоди, дорогая. Из-за того, что партия Среднего Человека, возглавляемая Бартоломью, не хочет, чтобы я был делегатом, не стоит лишать себя удовольствия…— Дело не в этом…— Гм… Какую часть нашего разговора с сенатором ты подслушала сегодня?— Я слышала, как он сказал, будто ты что-то украл! Ему должно быть стыдно.— Он назвал Генри вором и ему это сошло? Хотелось бы мне играть с ним в паре, с его-то везеньем…— Итак, ты думаешь, что, встретившись с этим парнем, ты обидишь старика? — Генри покачал головой и улыбнулся. — Грехи стариков не распространяются на детей. Надевай свое бальное платье и отправляйся на танцы, повеселись…— Сынок Бартоломью не годится для такой девушки, как Дульчи, — перебил его Амос. — Вечно прилизан, на руках ни царапины…— Заткнись, Амос. Лэрри не хуже остальных молодых людей, получивших изысканное воспитание… — Генри нахмурился. — Сегодня юношей другого типа не существует…— Лэрри и такая девушка, как Дульчи! Ты должен…— Иди, Дульчи. Мы с Амосом хотим немного поговорить, — капитан сделал паузу, чтобы откусить кончик новой сигары и раскурить ее, вдохнул дым и строго взглянул на девушку. — Оставь драку нам, старикам. Думаю, что я смогу справиться со старшим Бартоломью.Звук турбомобиля Дульчи растаял вдали. Капитан Генри смотрел на огонь, покуривая сигару. Неожиданно он вынул ее изо рта и швырнул в камин.Амос искоса взглянул на него.— Какую взятку предлагает сенатор? — спросил он.Генри засопел.— Десять процентов от шахты с драгоценными камнями, которую я спрятал у себя в рукаве.Амос присвистнул.— С кем он разговаривал?— Мне самому интересно было бы узнать.— Итак, сенатор считает, что тебе кое-что известно, — Амос снова присвистнул. — Слушай, а это идея, Генри…— Ты слишком стар для идей, Амос. Наливай себе, подставь под ноги скамеечку и придвинься к огню — вот и все твои заботы.— Ты думаешь? В том, что подсовывает сенатор, что-то есть. Эти сегодняшние сосунки… В них нет того, что нужно. Посмотри на сенаторского сынка: играющий в теннис желторотик, с лицом младенца. Он и недели не протянет в походе. А ты и я, Генри… — Амос подался вперед, глаза его заблестели. — Мы могли бы отправиться туда и хорошо поживиться.— Сколько тебе лет, Амос? — неожиданно спросил Генри.— Что? Ну, я еще совсем мальчик — сто пятьдесят два.— А сколько времени прошло после последнего омоложения?— Сорок пять или сорок шесть… — глаза его по-прежнему горели. — О чем ты говоришь, Генри. Мы не из тех, кто отправляется спать, когда вечеринка еще не кончилась. Осесть и считать дни до похорон — какая чушь! Я хочу рискнуть еще раз, капитан! Ясно, что я долго не протяну, но я хочу снова испытать чувство голода, снова целовать девушек и подраться в каком-нибудь баре…— Забудь об этом, Амос. Ты слишком стар. Омоложение убьет тебя.— Забыть! Как бы не так! Слишком стар! — Амос подскочил, как чертик из коробочки, швырнул сигарету через плечо. — Я достаточно молод, чтобы предпринять еще одну попытку.— Успокойся. Если бы дело было только в силе духа, ты жил бы вечно. Но в действительности все намного сложнее. Омоложение в твоем возрасте не подействует. И этого не изменишь.— Так ты собираешься сидеть здесь, в то время как горстка безбородых юнцов приберет к рукам Коразон?— Будь разумным, Амос. Мне не нужно и метра на Коразоне. Я имею достаточно.— Да, конечно. А как же девушка? Как быть ей?— С ней все будет в порядке. Она умная девочка.— Конечно, конечно… Она умная. Выйдет замуж за такого легковеса, как мастер Бартоломью, и проведет остаток дней, стирая его шелковые носки, в то время как он будет организовывать агитацию за статистически среднего человека. Ты этого хочешь?— Интересно, что привело тебя сюда сегодня, Амос? — Генри взглянул на него, их глаза встретились.Казалось, почти забытое чувство опасности разбудило сонный воздух сада.— Я стараюсь быть в курсе дел, капитан, — голос Амоса стал другим — тверже, увереннее… — До меня доходят разные слухи. Я слышал, у сенатора появилась идея-фикс: уговорить тебя на еще одно омоложение, а потом нанять для нового похода.— И что? — голос Генри был по-прежнему ровным и уверенным.— А то, что у старика Бартоломью есть секретарь. Он любит выпить. Я угостил его пару раз, и он разболтался…— А не капнул ли ты пару капель чего-нибудь розового в его стакан, Амос? — Генри не скрывал иронии.— Мы не о том говорим, — сухо ответил Амос. — Я сказал тебе, этот педик заговорил.— Что бы он ни сказал, — слова Генри звучали, словно удары молота, — это ничего не меняет!Их взгляды снова встретились. Амос глубоко вздохнул.— Генри, что там на Коразоне? — спросил он.Капитан долго не отвечал. Затем взял еще одну сигару и яростно откусил кончик.— Иди к черту!— Вот что, — ответил Амос холодным и ровным голосом. — Если бы речь шла только о тебе, я бы сказал: ну и черт с твоей ненужной старой шкурой. Но этот педик сказал, что это связано с Дульчи…Генри выдернул сигару изо рта и запустил ее в камин.— Ты сегодня переводишь слишком много хорошего импортного курева, — заметил Амос. — Ладно, больше ничего не скажу. Только мне помнится, ты раньше умел улаживать дела и находить компромиссные решения. Хотя тебе это, кажется, не приносило пользы до тех пор, пока ты не начал подходить к решению сложных вопросов с позиции выгоды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45